Материалы:Степан Орлов. «Эпоха застоя» — КРИВОЕ ЗЕРКАЛО ВИТРИН

Я много раз слышал суждения, что сам разговор о качестве или доступности продуктов и товаров в СССР, есть нечто совершенно омерзительное. В этот мир мы приходим не только жрать, существуют вещи поважнее: гуманная социальная система, работники, не зависящие от произвола собственника-работодателя, великая страна. Я не стану с этим спорить, более того, я даже с этим соглашусь, мне не жалко, но я предлагаю посмотреть на вопрос с несколько другой стороны.

Качество товаров, оно ведь не только вопрос гадкой «потребительской привередливости». По моему скромнейшему мнению, мастерски выполненная вещь, это и своего рода важный нравственный феномен. В стране, в которой товары в основном были «сделано в СССР», витрина магазина становилась зеркалом, в котором нация видела себя. Мастеровиты ли мы, изобретательны, трудолюбивы, умны, наконец? И что же она там видела? Да в общем, немного хорошего. Без учёта этого обстоятельства не объяснить, почему вполне вменяемые русские люди заражались презрительно-небрежным отношением к собственной стране и, в конце концов, к самим себе. Конечно, ещё «мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей», но этого мало для самоуважения.

Всё материальное, предметное, из чего складывалась мозаика обыденной жизни, проигрывало не только условным «западным аналогам», но и производимому в прошлом. Правда, рост зарплат делал товары доступнее по цене, но велика ли в том радость, если менее доступная табуретка, произведенная в 50-х служила до сих пор, а более доступная современная приходила в негодность через пару лет, и приходилось идти за новой. И это я ещё намеренно обхожу стороной тему Его Величества Дефицита. Кстати, на примере этой табуретки мне впервые объяснили (до всяких рыночных реформ), что такое «прибыль с оборота», но это так, к слову. Тогда же возник культ дореволюционной вещи как эталона качества, но главным соблазном, конечно, было Западное (хоть в виде импорта, хоть виде рассказа о тамошнем сервисе и прочей благодати).

Это относительно тонкий момент и я хочу, что бы на него обратили внимание: жизнь «застойного» СССР в целом, «на круг», действительно, была спокойнее и благополучнее, чем когда-либо в ХХ веке, но каждый вырванный из контекста «фрагмент» проигрывал чему-либо в отечественном прошлом или зарубежном настоящем.

Знак качества

Опять же, не касаюсь сейчас вопроса о том, было ли это невысокое качество и ограниченное количество чем-то вынужденным, например, следствием непростой внешнеполитической обстановки, заставляющей перенаправлять средства на оборонные проекты и на поддержку «союзников», или результатом объективных экономических факторов, говорю лишь о массовом восприятии. Картинка с ракетами-балетами показывала, что за исключением небольшого меньшинства, страну населяют «безрукие» тунеядцы и это было опасно, если помнить о том, что высокую лояльность населения получает только та власть, что приводит к победам, за которые стоит себя уважать.

Отчасти этим невесёлым зрелищем, увиденным в «кривом зеркале витрин», можно объяснить и падение престижа рабочих специальностей в позднем СССР. Власти бывшей «первой страны победившего пролетариата» делали многое, что бы этот престиж поддержать, в частности, остановить отток мало-мальски способной молодёжи в «интеллигентные профессии». Довели дело до абсурдного положения вещей, при котором инженер получал в два раза меньше рабочего. Статус технической и прочей интеллигенции уронили, а рабочий класс так и не подняли.

КОЛБАСА

«Послушайте, я скажу вам, и пусть вы не поверите, но знайте – это правда»: в СССР колбаса была. Можно похихикать про спецраспределители или возразить, что это утверждение основано всего лишь на моём личном опыте, но разве на другой основе строятся противоположные суждения?

Так вот: в городке, в котором я жил, колбаса была в продаже каждый день. Два раза в неделю был завоз качественной и вкусной варёной колбасы Клинского мясокомбината, 3–5 сортов. Стоила она, правда, не 2 рубля 20 копеек (в мечтах о которой принято уличать «быдло»), а 2,60 – 3,70 (последнее уже ветчина). Она, повторюсь, была вкусная и, увы, к вечеру следующего дня в магазине её уже не было.

В остальное время в продаже была колбаса Волоколамского завода (обычно 2–4 сорта), в том числе за 2,20, да. Она была, откровенно говоря, невкусной, некоторые употребляют для её описания всякие грубые сравнения, оставим это на их совести, «везде-то они были, всё-то они пробовали». Скажем так: день её поешь, два поешь, на третий не захочется. Приходилось жарить. Первый самостоятельный кулинарный опыт моего детства – толстые ломти варёной колбасы, поджаренные на подсолнечном масле с золотистым луком, хорошо.

Могу рассказать примерно тоже самое о молоке, кондитерских изделиях, фруктах. Опять же хлеб, крупы, макароны, картофель, овощи в продаже были всегда. В общем, когда я слышу по «ящику» типа мемуары какого-то телезвездуна «в советских магазинах еда была редко, а мясо отсутствовало совсем», то иногда (нечасто, но бывает) мне хочется, что бы кто-то из тех, кому подвезло быть рядом с этими «небожителями», ну, не знаю, по лицу, что ли его ударил.

В целом, никаких ужасов, жить было вполне себе можно, а могло быть и совсем хорошо, если бы кто-то уважительно и неглупо объяснил «зачем?», ну, или хотя бы «когда станет лучше». Но лучше всё же было объяснить «зачем?»

Колбасный прилавок

Вместо этого, вплоть до появления «национального проекта» под названием «Продовольственная программа», власть уверяла, что всё уже и так в полном порядке (имеются отдельные недостатки), что в переводе на русский означало «нам всё нравится, изменений не ждите».

Не хочу сейчас вдаваться в тему экономики, в вопрос об адекватности цен, о соответствии роста зарплат росту производительности труда и т. д. Лучше вспомнить о тех дискуссиях, которые время от времени вспыхивают в Сети: кто-то выкладывает фото очереди (или бесформенной толпы) в остервенелом порыве штурмующей полупустой прилавок. Фото явно датируется каким-нибудь 1987 годом и тут начинается перебранка: «вот к чему привёл развал советской системы, свобода для спекулянтов и воров и демократия с кооперативами!», а им в ответ «рабы, «совки», так было все годы это проклятой власти, ничего не было и мне в очереди за этим ничего ногу отдавили, и больше 2 кг в одни руки не дали!»

Выскажу своё сугубое «имхо» на эту тему. Представьте себе, что у Вас есть телевизор. То есть Вы-то, конечно, приличный человек и мыслящая личность и у Вас «зомбоящика» нету, но представим, для примера. Телевизор этот, в принципе, работает, но каждые полчаса по экрану бежит рябь, и нужно подойти и ударить по этому ящику из лакированной фанеры. Сбои годами происходят не чаще и не реже обычного, удар кулаком всегда эффективен, стабильность, «застой». Кто-то, имеющий в голове жёсткий концепт, каким должен быть «настоящий телевизор, достойный такого человека как я», от этой техники озвереет. А кто-то (автор этих строк, например) так всю жизнь проживет, и только посмеиваться будет, да каналы переключать пассатижами. Советская торговля периода «Застоя» – это такой стабильно нестабильно функционирующий аппарат. К закрытию магазина в продаже может не оказаться молока, вещи лучше покупать в конце квартала, когда универмагам нужно выполнять план и появляется дефицит, некоторые продукты скорее можно получить, работая на «стратегическом» предприятии, нежели просто зайдя с улицы в продмаг (в таком порядке вещей был кое-какой смысл в рамках советской парадигмы) и т. д. Но если знать и учитывать эти особенности, то питаться и одеваться можно было вполне.

Теперь «Перестройка»: «телевизор» сбоит чаще, удар кулаком не лечит, то звук, то «картинка» пропадает и т. д. Ясно, что машинка на днях сдохнет и мы останемся без программы «Время» и вечерней фильмы про знатоков в 21:40. При этом денег на новый «Горизонт» нет. Для тех, для кого «ящик» и так числился в «не телевизорах, а тумбочках с железками» разница, может, и не велика. Для остальных отличия серьёзны: только что «картинка» была, а теперь чёрный экран.

Очередь в винный магазин. Калинин, 1987

Вот почему у нас всегда есть две полярные точки зрения на проблему снабжения в СССР и масштаб изменений, привнесённых в эту сферу Перестройкой. Одна позиция (условно говоря, «либеральная»), строится на рассказах о перманентном голоде в СССР, убеждённости в том, что советскую систему никто не разрушал, она исчерпала себя сама, и власть до последнего боролась за её существование, не проводя прогрессивных реформ, а Ельцин и Гайдар спасли в 1992 году ленивых и агрессивно-послушных «совков» от смерти, а страну от коллапса. Ну, ещё некоторые упрекают стариков в иждивенчестве («надо было зарабатывать лучше»), а их сгоревшие в Сберкассах вклады называют «штрафом за сотрудничество с преступным режимом» и т. д.

Иная точка зрения (и её исповедует очень много людей, но в Сети и СМИ они почти не представлены), гласит, что система «развитого социализма» де-факто исчезла (под руководством КПСС, что важно) в году так 1988-1990-м окончательно, с появлением кооперативов, легальных миллионеров, бандитских иномарок, оппозиционных партий, порно-видеосалонов и статей про «Россию – вечную рабу». Для этих людей страной 15 лет правил Горбоельцин, а текущая эпоха только недавно перестала называться «Перестройкой», которая «Господи, когда ж это кончится, когда ж жизнь нормальная начнётся». И во всём этом есть своя, хоть и кургузая, правда: и очереди в 1985-м были не те, что в 1989-м и вообще «всё другое». Кстати, именно поэтому, даже если представить, что в ГКЧП сидели бы не аппаратчики, незнакомые с уличной стихией, а люди способные работать с толпой, вряд ли у них что-либо получилось. Идея законсервировать СССР образца 1990-го года («Развивая многоукладный характер народного хозяйства мы будем поддерживать и частное предпринимательство...») мало кого привлекала, машину времени, способную отвести всю страну в 1975 год никто не придумал, а жить при диктатуре а-ля Сталин желающих тоже было не много (влияние «освободительной» пропаганды, или «не те времена», как кому нравится), ну, а больше и вариантов-то особо не просматривалось.

Системе, которая и раньше-то работала на снабжение населения через пень-колоду, «простые люди» со своими жалкими копейками перестали быть нужны вообще, «телевизор» сломался. Параллельно вырос частный сектор и в дело вступили законы рынка с его нелинейной логикой, в которой вполне могли существовать и пресловутые грузовики с колбасой и сигаретами на свалке.

Вот и представьте себе: 1990 год, Вы, как все советские люди, трудитесь на заводе, фабрике, в институте, у Вас заплата, допустим 300–400 рублей (с ростом инфляции начало расти и жалованье, к тому же предприятия получили право переводить часть безналичных средств в наличные «фонды материального поощрения»). В государственном магазине брюки стоят 50 рублей, но их там нет, там уже вообще ничего нет, зато в кооперативном ларьке есть джинсы «пирамида», фирмА, но стоят 700 рублей, 2 месяца не пей, не ешь – накопишь. И вот в госунивермаге «выбросили» штаны по 50 рублей (в 1990-м появлялись в продаже такие светло-голубые брюки, встречал в них людей вплоть до начала XXI века).

Конечно, за ними давились как голодные беженцы за хлебом, по 5 пар брали. Тоже и с другими товарами, потому такой жутковатой энергетикой веет от фотосвидетельств той поры (и не только от них).

Поэтому и запомнился конец 80-х неистовым накопительством, многие квартиры превращались маленькие склады соли, спичек и консервов. И подстегнула этот процесс не только всё разрастающаяся нехватка, но и это появление альтернативного государственному кооперативного сектора с его порцией шашлыков в четверть зарплаты инженера и импортными «варёнками» по цене половины «запорожца». Всем стало понятно: это не «временные трудности со снабжением», старое закончилось, и на горизонте замаячил страшноватый чужой мир, по отношению к которому многие избрали тактику «пережить», набрать полную грудь воздуха и полную кладовую продуктов и пережить, без особой надежды на возврат каких бы то ни было «старых порядков», с мучительными попытками встроиться в «рынок».

И ещё два штришка к «портрету эпохи»

Как-то сотрудница одна рассказывала, как выживала она в середине 90-х в Москве, с двумя детьми (муж резко осознал несходство характеров и свалил куда-то), как экономили на каждой мелочи, как неделями жили совсем без денег, питаясь самодельными булочками, благо кто-то из запасливых соседей подарил мешок муки, которая начала портиться и т. д. Так вот эта хлебнувшая лиха женщина, вспоминая свою молодость, проведенную где-то то ли в Перми, то ли в Самаре, говорила: «Жрать было нечего». Я усомнился, попросил припомнить детали и совместными усилиями мы насчитали десятка четыре постоянно присутствующих продуктов в «голодном» городе её юности (крупы, «завтрак туриста» и т. д.). Но всё равно она стаяла на своём: «нечего жрать». Спорить я не стал, в конце концов, это вопрос не фактов, а жизнеощущения, а человек, вынесший такое, имеет право на своё мнение.

И ещё. Был год, кажется, 1999-й. Путин премьер, вроде уже начиналась вторая чеченская война, я вечерами подрабатывал в одном НПО (научно-производственное объединение, оборонное, естественно). НПО занималось кое-какими боеприпасами, которые неожиданно потребовались армии, за это даже начали платить, не много, но регулярно, что не случалось долгих, очень долгих девять лет (вы ещё удивляетесь, что с Путиным так многие связали свои надежды?). Кажется, это было самое хорошее дело, в котором мне пришлось участвовать. Так вот, сидим мы как-то нашей небольшой группой поздним вечером, перекусываем, и довольно юная коллега предалась воспоминаниям о том, как она ребёнком частенько стояла в очередях, и как это было не легко. А потом начала рассказывать о своём доме, как её мама следила за тем, что бы домашние разнообразно питались, что бы на столе всегда было 3–4 вида фруктов, несколько сортов чая и кофе, не переводились любимые фруктовые кефиры и копчености, а ужин не проходил без свежих пирожных и т. д. В ответ на это бородатый к.т. н., перекладывая в свою кружку мой беушный чайный пакетик (мы так чай пили: один пакетик на два-три человека), флегматично заметил: «И зачем было поддерживать столь сложную бытовую культуру, если это требовало такого труда?» Вполне логичный, между прочим, вопрос……

Все статьи цикла

• Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — СТАРШЕ НА ЦЕЛУЮ ВОЙНУ
• Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — КРЕСЛО-КРОВАТЬ И РУССКИЙ ПЕДАНТИЗМ
• Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — РАБОТА И ОТДЫХ
• Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — ПРЯМАЯ И ЯВНАЯ ПРОПОВЕДЬ ДОБРА
• Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — НАУЧНО-ПРОИЗВОДСТВЕННЫЙ КИНЕМАТОГРАФ
• Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — ПОЭМА БЕЗ ГЕРОЯ
• Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — ИМПЕРИЯ ПОД ГРИФОМ «СЕКРЕТНО»
• Степан Орлов. «Эпоха застоя» — КРИВОЕ ЗЕРКАЛО ВИТРИН
• Степан Орлов. «Эпоха застоя» — СТРАННЫЙ «МИЛИТАРИЗМ»
• Степан Орлов. «Эпоха застоя» — ХРУПКИЙ МИР
• Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — БЕЗ БЖЕЗИНСКИХ (БЕСПОМОЩНОСТЬ ПРОПАГАНДЫ)
• Степан Орлов. «Эпоха застоя» — ОБРАЗОВАНИЕ. ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ. ИНТЕЛЛИГЕНТ И РАБОЧИЙ ЗА ОДНОЙ ПАРТОЙ
• Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — КГБ: «ВСЕМОГУЩАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПОЛИЦИЯ»
• Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — НА СТРАЖЕ СОЦИАЛИЗМА
• Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — СОВЕТСКАЯ СЕМЬЯ (штрихи к портрету)
• Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — РЕЛИГИЯ В СССР (случайные воспоминания)
• Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — СОВЕТСКИЙ ПАРЛАМЕНТАРИЗМ
• Степан Орлов. «Эпоха застоя» — КРАХ «СОЦИАЛЬНО-ОДНОРОДНОГО» ОБЩЕСТВА
• Степан Орлов. «Эпоха застоя» — ЧАЕПИТИЕ В НИИ
• Степан Орлов. «Эпоха застоя» — ПОСЛАННЫЕ НАЧАЛЬНИКИ