Материалы:Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — КГБ: «ВСЕМОГУЩАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПОЛИЦИЯ»

Материал из in.wiki
Перейти к навигации Перейти к поиску

Оговорюсь сразу: я не являюсь специалистом по истории КГБ или диссидентского движения, и даже к «продвинутым любителям» этой темы не отношусь, всё написанное ниже плод моих скромнейших умозаключений и результат сопоставления известных мне фактов.

В наше время репутация Пятого («политического») Управления КГБ ССР (а я говорю именно о нём, а не об «органах» «вообще»), похоже заиграла новыми красками: как-то прочёл в дневнике какого-то молодого то ли сталиниста, то ли левого имперца, что-то наподобие «когда за каждым следят неспящие глаза офицера органов», в общем, тогда-то и начинается энтузиазм и улучшаются нравы.

КГБ

Так вот в период застоя не спящих этих глаз было на удивление не много. Приходилось встречать оценки численности «Пятёрки» в 200 офицеров. Другой автор говорит, что «численность всего Пятого управления КГБ СССР с прапорщиками на воротах, охранниками и уборщицами несильно перевалила за полтысячи сотрудников». Как вы понимаете, при такой «массовости», охватить своим «вниманием» удавалось очень немногих. Например, 500 и более сотрудников милиции – примерно столько занимается охраной правопорядка в не самом крупном подмосковном райцентре. А тут страна огромная, 300 с лишнем миллионов жителей, тоталитаризм крепить нужно, мыслепреступления карать. Прочему так мало «жандармов»?

В статьях, написанных с продиссидентских позиций, довольно часто приходилось читать, мол, это связано с тем, что всякий «советский человек» был, так сказать, по природе «добровольным помощником органов», гебистам оставалось только вязать тех, на кого указали бдительные граждане. Некоторых инакомыслящих, надо думать, «совки» просто загрызали. Оставим эти утверждения на совести авторов.

На мой взгляд, в гораздо большей степени это цифра говорит о вероятности встречи «простого человека» с «сотрудником органов» (специальные отделы на предприятиях не в счёт, они несколько другим занимались) и уровне интереса со стороны «органов» к «обычным гражданам» (как вариант: уровне угрозы «режиму» со стороны «простых граждан»). В скобках можно выразить пессимизм по поводу перспектив «анти-гебешной» пропаганды.

Зайдём с другой стороны. А широк ли был фронт действующих противников режима? Понятно, что всё же базовым оппонентом «секретной полиции» являются разного рода «подполья», «тайные общества» и т. д. Кстати, как правило, обе стороны этого противоборства в чём-то копируют друг друга, «Народная Воля» не зря в своё время ввела в своих рядах «звания» агентов 4-х классов, ЕМПНИ. Конечно, задача стоять на страже государственного строя, предполагает ещё и мониторинг настроений, анализ тенденций т.д. Но главное (имхо) всё же спарринг с организованными «силами», ибо пресекать «слухи», исправлять «настроения» и всяко «не давать рассказывать анекдоты» чисто гебисткими средствами весьма затруднительно, а, главное, не нужно. Слух о могущественности противника и недостаточности наших сил в осаждённом городе мощнейшее оружие, и паникёр, делящийся своей информацией, рискует головой, в мирное время же распространение каких-либо не желательных тенденций скорее повод для изменения политики в области СМИ, образования и «усиления воспитательной работы парткомами и комитетами комсомола на местах».

Итак, какова же была численность деятельных и организованных противников режима, широко ли раскинуты их сети?

Андрей Амальрик, известный диссидент, в своём знаменитом эссе «Просуществует ли СССР до 1984 года?» (1969 г.) оценивает численность «Демократического движения» (условный термин, используемый автором, реальную организационную структуру не обозначает) в «несколько десятков активных участников и несколько сот сочувствующих Движению и готовых поддержать его». Причём автор относит к Движению вообще все неформальные / подпольные политические организации, существовавшие в то время, в т. ч. не имеющие прямого отношения к идее демократии, т. е. в «ДД» он «принимает» и Марксистко-ленинский союз, и Всероссийский социально-христианский союз и группу журнала «Вече» и националистов разной этнической принадлежности и т. д. Логика в этом обобщении есть – раз люди затеяли создание политической группы, значит, по крайней мере, в многопартийности они заинтересованы.

В скобках замечу, что работа эта интересна ещё с одной стороны, как своего рода манифест классической русофобии; автор проклинает «этот народ без религии и без морали» и возлагает надежды на грядущее поражение страны в неминуемой, по его мнению, войне с Китаем. Причины малочисленности «свободолюбцев» становятся чуть яснее…

Итак, прямых и организованных в политические структуры противников СССР, как видим, было совсем не много. Даже если предположить, что за период 70-начала 80-х годов количество «активных участников и сочувствующих Движению» возросло на порядок (что ещё требует доказательств) всё равно оказывается, что на каждого офицера «политической полиции» приходится примерно по одному настоящему «революционеру».

Полагаю, что логичнее было даже предположить, что численность находящихся на свободе «подпольщиков» в последние полтора-два доперестрочных десятилетия была более-менее стабильной, а в некоторые периоды и падала. Где-то мне встречались сведения о существовавшей в первой половине 80-х «группе МПВ» («Морально-политическое возрождение»), которая представала собой собрание оставшихся участников различных разгромленных организаций, и к тому же была готова пойти на компромисс с властями (могу ошибаться).

Примечательно, что наиболее заметные по численности оппозиционные структуры вообще не носили характер политической партии или движения. Такова, например, была сеть распространения самиздатовского журнала «Хроника текущих событий», представлявшая собой несколько цепочек получения и распространения информационных материалов (цепочек, впрочем, весьма длинных, позволявших распространять журнал относительно широко).

Добавим к этим структурам, которые преимущественно носили столично-интеллигентский характер, некоторое количество энтузиастов-одиночек, встречавшихся в различных социальных слоях. Примечательно, что многие из них, такие как младший лейтенант Ильин или капитан 3 ранга Саблин были вдохновлены примерами всячески воспеваемых властью заговорщиков разных времён, а в качестве идеологической основы своей деятельности видели самопальный «истинный ленинизм».

Безусловно, в круг интересов «Пятёрки» входили не только подпольные организации и периодические издания. Тем паче, что сколько-либо заметного общественного интереса к ним не наблюдалось аж до второй половины 80-х (литературный самиздат другое дело). Много внимания уделялось одиночным диссидентам-элитариям, способным нанести чувствительный (по мнению властей) урон репутации страны в мире. Количество этих людей, от Светланы Аллилуевой и Есенина-Вольпина до Петра Григоренко и Андрея Сахарова, было так же очень не велико.  Отслеживалась, скорее всего, ситуация в общественных и религиозных организациях.

Ещё один объект интересов – гуманитарная интеллигенция – находилась под плотной опекой творческих союзов, а так же академического, книжно-журнального, филармонического и прочего «культурного начальства». По многим свидетельствам современников, грубо говоря, творцы были на самообслуживании по части «укрощения».

Но ведь «все мы знаем», КГБ безжалостно преследовал под разными предлогами независимых творческих людей. В качестве примеров подобных репрессий приводят судьбу Алексея Романова (музыканта группы «Воскресение»), продюсера Юрия Айзеншписа, Александра Новикова и некоторых других. Но беглое изучение истории этих гонений приводит к выводу, что в СССР действительно была многочисленная и вездесущая «полиция» стоявшая на страже социально-экономического и политического режима СССР, но она мало интересовалась содержанием стихов и песен и у неё было другое название, не КГБ.

Все статьи цикла[править | править код]

Источник — https://in.wiki/w/index.php?title=Материалы:Степан_Орлов._«Эпоха_Застоя»_—_КГБ:_«ВСЕМОГУЩАЯ_ПОЛИТИЧЕСКАЯ_ПОЛИЦИЯ»&oldid=523733