Тареева, Энгелина Борисовна

Фото из биографии на сайте «Яблока»

Тареева, Энгелина Борисовна — легенда Рунета, «Бабушка Живого Журнала» (tareeva), «революционер в третьем поколении, убеждённый марксист», «Прабабушка русского интернета», блоггер-мемуарист, которой 30 мая 2025 года исполнилось 100 лет. По состоянию на начало 2025 года пишет по нескольку ЖЖ-постов в неделю.

Сведения

В биографии Энгелины огромное множество разнообразных увлекательных сюжетов.

"В 2023 году «Яблоко» выпустило книгу Энгелины Тареевой «Как я жила в Советском Союзе», где она рассказывает о разных поколениях своей семьи, вспоминает о Киеве перед Великой Отечественной войной, о жизни в эвакуации в Казахстане, о Москве в годы учебы в МГУ и после. В отдельную главу собраны воспоминания о смерти Сталина и последовавших событиях. Заключительная глава, получившая название «Мое открытие Америки», посвящена американским семьям, которые приезжали в Россию, чтобы усыновить детей, и останавливались у Энгелины Тареевой и её мужа" (источник).

Отдельно Энгелина Борисовна известна критикой Навального, которого называла «инфернальной личностью». Ценность этой критики в том, что они оба оппозиционеры, а свои критические посты Тареева публиковала в начале 2010-х годов, когда «звезда Навального только взошла» и многие им восхищались; Тареева же знала его, соратника по оппозиционному лагерю, давно, «гадала ему по руке», в связи с чем её критика имела реальный вес в общественном мнении, многие её перепечатывали. Потом Навальный умер, а Энгелина Борисовна празднует 100-летие.

Биографические сведения

на базе материалов Циклопедии: cyclo:Энгелина Борисовна Тареева

Еврейка. Дедушка и бабушка Ева со стороны отца до революции были большевиками-подпольщиками, причем дедушка был «старый „искровец“» (прим.: «Искра» — нелегальная революционная газета, основанная Лениным). Вспоминала: «моя бабушка-революционерка организовала в Днепропетровске комсомольский клуб, и улица, на которой жила бабушка и на которой был этот клуб, стала называться Комсомольской, а раньше она называлась Казачья.» «Моя мама была Базарова, у них с папой были разные фамилии. И это были фамилии, которые они сами себе выбрали. Родители моей мамы и её братья были Хощанские. Фамилия моего дедушки по отцу была Кренцель. Березин — это было у моего папы что-то вроде партийной клички. И с мамой то же самое. А потом они и паспорта получили на эти фамилии.» Вспоминала: «Мой папа, который был профессором философии, очень ценил Энгельса, и свою дочь в его честь назвал Энгелиной».

Младший брат — Феликс Борисович Березин (1929 г. р.).

Вспоминала, что «родилась в Днепропетровске и прожила там первые пять лет своей жизни, очень счастливые. Мой второй родной язык — украинский, причём я не знаю, какой второй, а какой первый».

Затем вслед за родителями перебиралась последовательно в Москву, Киев. «Я родилась в Днепропетровске, когда мне было пять лет, меня перевезли в Москву, через три года папу направили на работу на Украину, в город Красноград, и мы с Феликсом и домработницей поехали с ним. Потом его перевели в Дергачи близ Харькова, потом в Киев. В Киеве мы жили шесть лет, так долго на одном месте мы никогда не жили. А потом началась война, и мы эвакуировались в Казахстан, в посёлок Приуральный Бурлинского района Западно-Казахстанской области…»

• Москва. «В Москву мы с няней приехали весной 1930 года. Мои родители уехали в Москву учиться в 1927 году, и мы с няней на три года остались одни». «Мои родители оба были студентами. Мама училась в военно-химической академии», отец учился в Институте красной профессуры. «В 1932-м году папа закончил Институт красной профессуры, написал какую-то диссертацию и получил звание профессора. Он стал преподавать в высшей партийной школе (тогда она не называлась ВПШ, а называлась как-то иначе, кажется, Комакадемией), которая находилась вблизи Звенигорода». Затем ее отца «вдруг сняли с преподавательской работы и отправили на Украину, начальником политотдела, сначала в Красноград (до революции он назывался Константиноград), а потом в Дергачи». «Я помню, как мы узнали о смерти Кирова (1934 год — прим.). Мы тогда жили в Дергачах Харьковской области, папа был там начальником политотдела. А мама не жила с нами — после того, как она окончила военную химическую академию, её направили на работу на военно-химический завод в городе Дзержинске близ Нижнего Новгорода».
• Киев. «В 1935 году папу направили на работу в Киев. Туда только что перевели столицу Украины, которая до этого была в Харькове»; «мы осёдло стали всей семьёй жить в Киеве»; «мой любимый город, я там прожила все школьные годы» («в школу я пошла в десять лет сразу в третий класс», "а до десяти лет я сидела дома и читала книжки. Друзей и подруг у меня не было, я не любила детское общество, избегала его, оно меня даже как-то пугало"). Там её отец состоял членом ЦК КП(б) Украины; сотрудничал во ВУАМЛИНе. Он был профессором философии (а ещё преподавал политэкономию, которая была его узкой специальностью). В 1937 году его репрессировали и расстреляли. «Что мой отец был расстрелян, мы сами не знали… В 1937 году приговор был 10 лет без права переписки. В 1956 году, после реабилитации, в справке о реабилитации было указано, что он умер в 1939 году, отбывая наказание. Что он был расстрелян, мама узнала только в 1958 году в ЦК партии в Киеве. Там ей показали папино дело и рассказали всю правду».

«Маму исключили из партии, из аспирантуры… не дали защитить готовую диссертацию, и следующим шагом был бы арест. Чтобы избежать его, мама с Феликсом и со мной уехала к своему старшему брату Якову в деревню Карловка Полтавской области. Тогда был такой способ избежать ареста…» («Мы вернулись в Киев в 1938 году, когда наркомом стал Берия, и репрессии пошли на спад.») «После того, как у нас отобрали отца, мы трое (мама, Феликс и я) очень сплотились, стали одним целым», — вспоминала Тареева: «Мы стали ЧСВН (члены семьи врага народа), со всем отсюда вытекающим» (впрочем, отмечала: «Мы были стопроцентными советскими патриотами „без страха и упрёка“. Сталинские репрессии в этом ничего не изменили»). «Когда папу арестовали, нас „уплотнили“, из нашей трёхкомнатной квартиры нам оставили одну комнату, самую маленькую, девятиметровую. Мы в ней жили вчетвером» (с оставшейся с ними домработницей — прим.: «Мотя была членом семьи, и мы, и она это так воспринимали. Только за два года до войны Мотя вышла замуж и переехала к своему мужу»).

«До войны меня всегда ставили всем в пример. Я была отличницей, членом учкома, меня посылали на разные районные и городские олимпиады по разным предметам. Я даже была делегатом первого всеукраинского слёта пионеров». В школьные годы также была членом драмкружка — которым руководил актёр театра русской драмы имени Леси Украинки.

Великая Отечественная война

Начало войны встретила в Киеве («Когда началась война, мы жили в Киеве. В песне поётся: „22-го июня, ровно в 4 часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война…“. Вот 22-го июня ровно в 4 часа первая бомба Великой Отечественной войны разорвалась в 15-ти минутах ходьбы от нашего дома».) Замечала: «Четыре года войны я помню по дням». Вспоминала, что ее мать не хотела покидать Киев, и она сама «с большим трудом уговорила маму уехать. Я пугала её, говорила, что немцы еврейских детей бросают под гусеницы танков, и неужели она хочет увидеть, как Феликса раздавят эти гусеницы.» Попала в Казахстан в посёлок Приуральный, в колхоз «На страже», где работала на тракторе (подмечала: «Трактор я не полюбила. Трактор — это была моя каторга. Работать трудно, к тому же он громко тарахтит, пахнет горючим»). «Работа в колхозе была физически немыслимо тяжёлой, на пределе сил. Местные ребята с детства привыкли к тяжёлому физическому труду, у них сформировалась соответствующая мускулатура и опорно-двигательная система, приспособленная к большим физическим нагрузкам. Я же до войны ничего тяжелее ручки в руках не держала, и работа в колхозе была для меня очень тяжела. Я старалась изо всех сил, выкладывалась по полной, но всё же работала хуже, чем местные. Они не понимали особенностей моей ситуации и, вероятно, думали, что я ленюсь. Всё время в эвакуации я комплексовала от того, что работала хуже, чем другие». Перенесла малярию.

Весной 1944 года наша семья уже голодала по-чёрному… Прасковья Ореховна сказала маме: «Дети пухнут с голоду». Когда она это сказала, я поняла, что происходит. Я видела, что мы с Феликсом стали какие-то одутловатые, но я не понимала, что это от голода. Я легко переносила голод, а Феликс очень страдал, иногда плакал. Не хотел показывать своих страданий, огорчать маму, но не мог удержать слёз.

Осенью 1944 года вернулась в Киев, где поступила в Политех на металлургический факультет (уедет из Приурального, заполучив вызов из указанного вуза).

Учиться было трудно и неинтересно. Единственное, что мне было интересно и что я сдавала на пятёрки, это основы марксизма. Как-то после экзамена наш основник сказал мне, что он не понимает, почему я поступила в Политехнический институт. Он сказал: «Это же явно не ваше. Я читал ваши сочинения. Вам нужно забрать документы в нашем институте и подавать в университет, я считаю, что на философский факультет. Ничего, что вы потеряли год в нашем институте, зато вы будете заниматься своим делом». Я его послушалась и пошла подавать заявление в университет. Там толпилось много абитуриентов, и я от них услышала, что евреев в университет не принимают. Я не могла этому поверить. Мы только что разгромили немцев, которые считали евреев низшей расой, и не может быть, чтобы и у нас евреи были лишены каких-то прав.

Затем, как вспоминала Э. Тареева, туда же "приехали мама и Феликс. Жить нам было негде. Мы немножко помыкались, а потом мама пошла в наркомат и попросила направление на работу. Её направили в Станислав, теперь он называется Ивано-Франковск. Я бросила сдавать экзамены в университет и поехала вместе [с ними]" («там был мой дом с 1945-го до 1960-го года»; «в 1947 году я поступила в Московский университет, но на летние и зимние каникулы ездила в Станислав»).

Я влюбилась в этот город с первого взгляда, и моя жизнь в нём сложилась очень интересно.

В Ивано-Франковске «работала сначала в областной библиотеке, а потом корректором в армейской газете, которая называлась „За счастье Родины“». "В день Победы мы всегда собирались у моего друга... В Станиславе мы с ним вместе работали в армейской газете, но я была вольнонаёмная, а он «бравый старшина». Я вообще была на нашем этаже единственная женщина. А когда война кончилась и началась демобилизация, то наши москвичи, Саша Родин и ответственный секретарь, будущий известный литературный и театральный критик В.Кардин, перетащили меня в Москву, в которую я влюбилась с первого взгляда."

Москвичка

В 1948(7?) году переехала в столицу, поступила в МГУ на филологический факультет на заочное отделение, окончит в 1958 году. «Дважды брала годичный академический отпуск. Первый раз — долго рассказывать по какой причине, второй раз — на роды. Но главное в том, что я не хотела расставаться с университетом и студенческим билетом, я не получила того образования, какое хотела получить, мне нужно было еще много добрать, а для этого хорошо было числиться в университете и иметь студбилет, с ним для меня открывались все хранилища знаний, хранилища информации… Если бы тогда был бы Интернет, то такой проблемы, может быть, не было бы». «За свою дипломную работу получила пятерку и рекомендацию для публикации в „Трудах МГУ“»; «в аспирантуру меня не взяли с моей биографией». Диплом — «Проблема мещанства в драматургии Чехова и Горького („Три сестры“ и „Мещане“)».

В те же годы вышла замуж за однокурсника, родила дочь («В 1955 году я вышла замуж за москвича и получила московскую прописку, но не жила постоянно в Москве, а моталась между Москвой и Станиславом… В 1956 году я родила дочь»). Перебивалась случайными литературными заработками («окончив университет, долго не могла найти работу из-за так называемого „пятого пункта“. Собственно, работу в штате я так и не нашла, в журнале „Вопросы литературы“ я была внештатным сотрудником. Я смогла устроиться на работу во Всесоюзную книжную палату, потому что там были очень маленькие зарплаты, а работы много, и была большая текучка кадров. Меня туда взяли, но тоже не сразу»; ещё временно «работала в школе один год, заменяя учительницу, которая ушла в декретный отпуск», "преподавала русскую литературу в 10-м классе" (тогда это был выпускной класс), в 1960-м), в 1965 году устроилась редактором в «Книжную летопись» ("я поступила на работу в книжную палату, когда мне исполнилось 40 лет, и это было, в сущности, мое первое место работы"). Провела там два с половиной года; впервые вступила в профсоюз.

В упомянутом журнале «Вопросы литературы» — «была внештатным корреспондентом… публиковала рецензии, хронику, какую-нибудь мелочевку». В 1968 году перешла в ЦНТБ по архитектуре и строительству. Вспоминала: «Во Всесоюзной книжной палате я была самым интеллигентным человеком в отделе. А со своими новыми коллегами в ЦНТБ я себя чувствовала простой русской бабой среди интеллигенции». В ЦНТБ провела 16 лет, после чего «поступила я работать ночным сторожем в трест „Коксохиммонтаж“, который располагался в красивом особняке в том же дворе, что и наш дом. Тогда было такое веяние. Если помните, Виктор Цой работал истопником. Говорили „Когда русская проза ушла в сторожа“. Работа ночного сторожа очень хорошая. Сторож должен только сидеть в здании, а работать как сторожу ему не нужно, и он может заниматься, чем хочет. Работая сторожем, я переводила Януша Корчака, дневники, которые он вёл в гетто, мне этот перевод заказали. Ещё я писала рецензии на новинки польской литературы, которые не были переведены на русский язык. Их у меня заказывал журнал „Современная художественная литература за рубежом“. Но больше всего, конечно, я читала книги… Проработала сторожем в тресте пять лет и ушла, потому что в 65 лет мне уже стало трудно не спать ночью.»

Жила с супругом в Зарядье, в связи со сносом которого в 1963 году семью переселили к Северному речному вокзалу. «Я живу на улице Большая Ордынка, в самом её начале, и от меня до мавзолея Ленина семь минут ходьбы», — делилась она.

Современность, прочие данные

Пребывание в Яблоке очень изменило мою жизнь к лучшему. У меня появилась возможность не просто ругать власть, показывать фигу в кармане, но и предпринимать какие-то оппозиционные действия.

В современной России стала членом партии «Яблоко» (с 2000), с которой сотрудничает доныне, в 2007—2012 гг. член регионального совета московского отделения партии. Признавалась, что среди всех людей — наиболее уважает Явлинского. В 2005 году вела избирательную кампанию Алексея Навального, тогда члена «Яблока», баллотировавшегося в Московскую городскую думу. Состояла членом «Мемориала».

В 82 года завела блог в ЖЖ. Получала предложение от издательства «Питер» из воспоминаний в ЖЖ сделать книгу, но отказалась. Впоследствии, однако (к 2023 году), «Яблоко» решило издать книгу воспоминаний Э. Б. Тареевой о советском времени, под названием «Как я жила в Советском Союзе». Как замечала сама Э. Б., в оной книге «последняя глава называется „Тёплое лето 1992 года“. Это было первое лето после распада Советского Союза. В это лето в Москву приехало множество народа из разных уголков нашей огромной страны, из всех союзных республик. Думали, что теперь закроют границы, и для того, чтобы попасть в Москву, нужны будут загранпаспорт и виза, и вообще неизвестно, можно ли будет попасть. Приехали попрощаться».

В 86 лет крестилась. Замечала: «Я по характеру своему предрасположена к христианству».

Занималась современной польской литературой, публиковалась в журнале «Современная художественная литература за рубежом». Самые любимые советские поэты — Маяковский, Вера Инбер и Пастернак. Вспоминала, что написала четыре дипломные работы по Чехову.

Вдова, есть дочь-врач. Супруг — Игорь Тареев (ум. 1984) был редактором. «По первому образованию он был геофизик и всю жизнь проработал во ВНИИЯГГ (Всесоюзном НИИ ядерной геофизики и геохимии). Он был там научным сотрудником, а потом — начальником издательского отдела». «Филологическое образование было у него третьим по счету. По первому образованию он был биолог (прим.: здесь ошибка), потом он поступил на актерское отделение ГИТИСа, окончил его, но решил не становиться актёром…». Вспоминала, что с мужем «каждое лето проводили в Крыму, в Никитском ботаническом саду».

Знала известных шестидесятников. Её другом был Герман Плисецкий. Была дружна с Елизаветой Яковлевной Драбкиной в последний период жизни той. Долгое время дружила с Юзом Алешковским. Дружила с Еленой Ржевской. Вспоминала, что получала предложение от Вениамина Александровича Каверина стать его литературным секретарём, однако отказалась. Ее родной дядя также "был филолог, как я, был деканом филологического факультета педагогического института. Любил стихи и дружил с поэтами. Мой дядя Гриша, поэт Михаил Светлов и поэт Михаил Голодный – это была неразлучная троица."

Живет в доме на Большой Ордынке.

Цитаты

Взято с cyclo:Энгелина Борисовна Тареева#Цитаты (по ссылке больше цитат)

• Я чувствую себя «связистом» между поколениями, который держит и соединяет два конца провода. И пока он их соединяет — время еще не разорвано, информация из одной эпохи в другую проходит… Я люблю свое поколение, тоскую по ушедшим.
• Во всём мире главный смысл жизни — в продвижении по социальной лестнице. Все карабкаются по ней, сбрасывая друг друга совершенно безжалостно, и придушивая, и притаптывая. А в советское время было всё-таки иначе…
• …Я готовлюсь к переходу в другую жизнь, вечную, и думаю, на окончательном суде что я могу предъявить в оправдание своей жизни, какие достижения.
• Главный долг гения — это его долг перед его даром, который дал ему Бог.

Примечания

Ссылки

• Автобиография на сайте «Яблока»
• Энгелина Тареева: Вся Москва говорила по-польски [интервью]
• Энгелина Тареева: Как мы жили в шестидесятых
• Празднование столетия Энгелины Борисовны Тареевой
• От первого лица Энгелина Тареева: Проблема в том, что я никак не могу состариться