Новость:Дочь солдата
12 октября 2025, где?
Едва в очередной четверг появилась наша газета у подписчиков, – в редакции раздался звонок. Жительница Железнодорожного Екатерина Ивановна Дровянникова, прочитав в «Городском вестнике» очерк, приуроченный к 70-летию Победы в Великой Отечественной войне, предложила пообщаться со своей знакомой, которой в начале войны было 15 лет. «Анну Петровну Яковлеву знаю много лет, - сообщила позвонившая. – На плечах таких, как она, страна выстояла в войну и поднялась после… Анне Петровне идет девяностый год, но она до сих пор по дому делает все сама, обладает ясной памятью и светлым умом. Ее рассказы о пережитом в военные и послевоенные годы – за душу берут».
Перезвонив по продиктованному номеру телефона, услышала громкий звучный голос, с четкими формулировками: «…Конечно, приезжайте, пожалуйста. …Отчего же не рассказать». А вскоре, в одном из двухэтажных кирпичных домов на улице Керамическая, увидела и саму героиню: худенькая, аккуратная женщина вышла навстречу мне в коридор коммуналки. Устроились в единственной продолговатой комнате, плотно заставленной мебелью, со множеством икон, живых и искусственных цветов, картин с пейзажами средней полосы России. «Люблю природу, - видя мой интерес к полотнам, объяснила А.Яковлева. – Родные мои места – лес да поле».
С первой же фразы воспоминаний о «сороковых, роковых» Анна Петровна меня сразила обыденной суровостью предложенных самой жизнью обстоятельств, которые длились не месяцы – годы.
Крестьянская закалка
Родилась Анечка 7 января 1926 года в Ярославской области, деревня Бикань. Еще до войны начала работать в колхозе. «С 1941-го по 1947 год включительно я была все зимнее время на лесоповале», - твердо, хорошо поставленным голосом начала свой рассказ моя собеседница, определив свой «пост №1» в Великой Отечественной. Зимой 1941 года ей еще не было шестнадцати, а она уже вовсю пилила лес. И не какие-нибудь тонкоствольные деревья, а высоченные сосны для строительства самолетов. Добывала так называемую «авиасосну», диаметром больше метра. С поперечной двуручной пилой, длиной в полтора метра, они с подругой Людой Тимофеевой управлялись вдвоем. Электропил в колхозе не было. На лесозаготовки набирали со всей области народ из колхозов. Приходилось уезжать далеко от дома Жили на квартирах, в одном частном доме – по тридцать человек.
Аня и Люда были «стахановцами», то есть всегда перевыполняли план. («В отличие от некоторых, кричавших нам вслед: «Стахановцы, вы дураки!» - сердито добавляет Анна Петровна, до сих пор осуждая лентяев). И трудовые успехи подруг были замечены: «Зимой, хоть и военное время, нам хлеба давали неограниченно – и белого и ржаного, сколько закажем (и хозяек, у которых находились на постое, подкармливали). Изо всей делянки только нам с Людмилой возили горячий обед, да с красным знаменем - как передовикам... Это продолжалось три зимы, а потом стали выдавать сухой паек».
Анна возмущалась, что из всех девочек-ровесниц их колхоза постоянно вызывали на лесоповал повестками из райвоенкомата только их двоих. Но чувство долга пересиливало. «Нас гоняли везде! Где какой прорыв, к примеру, разбомбят железную дорогу или железнодорожный мост, - нас привлекают на восстановление. Чем занимались? Камни добывали, огромные, которые под железные мосты подводят…»
Не слаще сельчанам приходилось в летнее время: с апреля в колхозе трудились. Жили трудно. Запасов продуктов не было, поскольку всю войну сдавали для фронта картошку, мясо, молоко, яйца, а еще и налоги платили. Выжить, особенно зимой, помогал тот же лес. (Лесники строго следили за порядком, но валежник, нестроевой лес разрешалось брать и даже – поощрялось: чтобы лес был чистый, здоровый. А еще был колхозный лес (вдоль полей), где колхозники с полным правом заготовки на зиму делали. «Летом есть час-другой - бежишь в лес. Вязаночку нарубишь, да на колхозной лошадке и вывезешь, - живо описывает события семидесятилетней давности Анна Петровна, словно вчера происходившие. - Ягод-грибов тогда было в лесу много: только не ленись! Четыре болота рядом с деревней – там клюкву запасали».
Как говорится, все познается в сравнении. И здесь моя собеседница сделала отступление в день нынешний. «А теперь - не то: лес выпилили почти весь, вот болота и высохли. Что – клюква! Грибочки-то редко попадаются… А уж как в лесах теперь набезображено! Мы-то как пилили? Под норму: пенечки – ровные. И чтобы каждый - окоренный был (когда кору снимали, то оставалась природная древесная смола): не гнил чтобы! Сучки все собирали, что называется, под грабельки, и сжигали. Чисто было в лесу, и никакой заразы!».
Решать буду сама
Наконец, 15 апреля 1947 года лесозаготовителей очередной раз отпустили… на посевную. Вернулась Анна домой с твердой решимостью изменить свою судьбу («до чего же надоел этот лес!»). И на следующий день отправилась устраиваться работать на железную дорогу («с сыном мастера железной дороги познакомилась: гуляли вместе, конечно. Вот к его отцу – железнодорожному мастеру - и обратилась»). От деревни до ближайших железнодорожных станций – не близкий путь. До станции Итларь – 5 км, до станции Сильницы – 7 км. Вот и весь выбор для двадцатиоднолетней девушки. Но так хотелось из колхоза уйти, распоряжаться своею жизнью самостоятельно (паспорта колхозникам не давали), что согласилась на должность железнодорожного рабочего в отделение железной дороги в Сильницах («молодая, добегу!»). Бригадир книжками обеспечил, и Анна после работы (железнодорожные стрелки обслуживала) занималась самообразованием. Через три месяца здесь же, на стрелочном посту, начальник дистанции принял у нее экзамен на старшего путевого рабочего. Новая должность давала и зарплату чуть больше, и возлагала б о льшую ответственность: замещать бригадира, в том числе - на случай отпуска. Так и проработала на железной дороге с 1947 года больше 23 лет: то – рабочим, то - бригадиром.
Вообще 47-й был в жизни семьи Яковлевых годом особенным. Отец, Петр Васильевич, 1901 года рождения, всю войну прошел в рядах пехоты. Вернулся домой только 6 ноября 1947 года. Семья как раз готовилась к празднованию очередной годовщины революции, Анна домывала в избе полы. Для стола все было готово: холодец наварен, картошка в печке… Тут приходит соседский паренек и говорит: «Отец ваш приехал, сидит на станции в Итлари, с большим чемоданом. Велел вам на лошадке его встретить». Евдокия Васильевна в это время с другими женщинами, молотили рожь: все были на риге, в поле. Анна – туда. Мама всполошилась: «Как приехал?! Письма-то не было!.. Беги за лошадью, я закончу – и приду». Дочь к председателю колхоза за лошадью бросилась, а потом поспешила уборку закончить: к приезду родителей все блестело чистотой…
Мама со станции привезла отца, тяжело раненого в правую ногу (легкие ранения – не в счет). Оказалось, что его до этого времени лечили в Грузии (после сильной контузии был глухой и немой), хотя слух восстановился не полностью. Отец привез яблок разных, пшеничную муку и даже какую-то мануфактуру (фланель ему выдали перед отправкой домой).
Двойной праздник отметили шумно, и начались нелегкие будни.
Сердце ноет и раны болят
Началала больная нога беспокоить Петра Васильевича, стала нарывать («криком кричал»). Оказалось, что там остались осколки. «Уж я с ним помучилась… Два раза возила его в военный госпиталь в Ярославль. В первый раз, когда приехала к отцу, перенесшему тяжелую операцию (часть осколков достали), нашла его в изоляторе. Есть папа не мог от слабости, и Анне пришлось все, что навезла из дома, от ватрушек и вареного мяса с картошкой до земляники, собранной в лесу, раздать лежащим рядом с отцом больным. «А что это был за госпиталь, Виктория Валентиновна! – чуть не плача проговорила Анна Петровна. – Можно было посмотреть и… сойти с ума. Только я, молодая, выдержала. Хотите верьте, хотите – нет: половина лица вырвана, а он – живет… Лежит, песни поет: живет! На улице, на каталках катаются без ног, без рук, а живут! Уж каких калек только я там не видела… Все пять этажей госпиталя заняты были жертвами войны: отказниками, которых никто из родных не взял, или которым просто некуда было возвращаться... «Я думаю: «Боже мой, что натворила война!» - вспоминает тот период А.Яковлева. - Приезжаю в деревню, рассказываю - все только ахают… А я - до сих пор не забуду». Отец, которого продолжала терзать боль в ноге, очень тяготился, что не помощник семье (пенсия – 37 рублей)... По просьбе отца отвезла его Анна в больницу в большой поселок Петровск (ближе, чем Ярославль). И тут им несказанно повезло: вместо ампутации, на которой отец настаивал («или выживу или помру»), врач Иван Еремеевич («если жив, дай Бог ему здоровья!»), – все осколки «вычистил»! И так хорошо прооперировал, что отец после реабилитации словно второе дыхание обрел: даже в колхозе стал работать.
«Работать и сейчас люблю!»
Несмотря на испытания или благодаря им, но характер у Анны Петровны оказался железным. А вот организм, хоть и крепкий, от неженского труда не выдержал… В 1969-м, перенеся тяжелейшие операции и получив-таки паспорт только после предъявления выписки из истории болезни, наша стахановка решила пойти на более легкий труд («да и годков-то уже было за сорок»). Хотя на железной дороге отпускать не хотели: ценили очень. А раз решила, значит, – сделала. И поехала в Москву. Здесь, в Новогиреево, жили у Анны Петровны две тети: Дуся и Груша, у них и остановилась.
В поисках работы в Москве случайно познакомились с мастером Керамического завода в городе Железнодорожный, который приехал устраивать в столицу на работу свою дочь. «Приезжай на наш завод, там рабочих не хватает, тебя сразу возьмут». И уже 15 августа 1969 года наша героиня приступила к работе на Керамическом заводе. Сначала жила в общежитии на улице Заводская, а в 1975-м ей дали комнату в двухэтажном доме на улице Керамическая, где мы теперь и встретились...
В 1981 году не стало мамы, Евдокии Васильевны. За месяц до ее ухода Анна Петровна, уже имея небольшую пенсию, рассчиталась с завода, поехала на родину, и жила на два дома: в Железнодорожный приезжала только на зиму. В Бикани же летом первое время даже подрабатывала: косила траву, сено в колхоз сдавала («трудиться-то любила!»). Младший брат Анны, перебравшийся из деревни в Ярославль, к тому времени уже умер. Папа пережил супругу на семь лет. Все эти годы дочь была при нем.
Вставка: Анна Петровна Яковлева – ветеран Великой Отечественной войны, ветеран труда, имеет правительственные награды как участник трудового фронта, многочисленные грамоты.
Виктория ЯНШИНА
Фото автора