Редактирование: Материалы:Slow Scan to Moscow

Описание: [[Slow Scan to Moscow]] 

Оригинал: https://www.theatlantic.com/technology/archive/2014/11/videochatting-with-communists/382221/

Автопереведено [[Яндекс-переводчик]]ом

«Медленное сканирование» это дословный машинный перевод термина Slow Scan, полная версия slow scan TV, правильный перевод — «[[телевидение с медленной развёрткой]]»

----
'''Медленное сканирование в Москву'''

У Джоэла Шатца очки в металлической оправе и борода размером с Ветхий Завет. Большая шевелюра вьющихся черных волос с проседью добавляет несколько дополнительных дюймов к его росту шесть футов два дюйма. “Эта поездка, которую мы собираемся совершить, - с энтузиазмом говорит он, - настолько важна, что я даже подстригся”. Ее последствия не заметны.

Джоэл сидит в кабинете своей квартиры в Сан-Франциско, где большая часть мебели состоит из подушек на полу. Самая большая вещь в поле зрения - это огромный телескоп-рефлектор, который можно поворачивать на своем пьедестале и направлять в высокое окно, объясняет Джоэл, “чтобы напоминать мне о моем месте в космосе. Мы все там путешественники.

“Если бы у меня были миллионы долларов, я бы построил обсерватории по всему миру. И в каждой из них у меня были бы хорошие барабаны конга, чтобы люди могли не только наблюдать, но и барабанить вместе”.

Однако в данный момент объектом внимания Джоэла, как и в большинстве случаев, является его четырехфунтовый портативный компьютер Radio Shack Tandy Model 100 размером с портфель. “Я купил этот аппарат за 399 долларов. За 1,82 доллара в минуту – 1,82 доллара! – Я могу отправить телексное сообщение в Москву. Эта технология произведет революцию в общении между людьми! Подумайте, что это будет означать, когда вы сможете подключить тысячи американцев и советов к одной компьютерной сети. Как только ученые обеих стран начнут разговаривать друг с другом на этих машинах, они уже не смогут остановиться. И мы совершим стремительный скачок над правительствами обеих сторон.

“Я не ученый”, - добавляет Джоэл. “Я владею компьютером всего четыре месяца. Я не понимаю, как он работает. Я оставлю это другим людям. Мне просто интересно, как они могут улучшить связь на этой планете ”.

За последние полтора года Джоэл уже совершил три поездки в Россию для работы над двумя типами американо-советских электронных обменов. Одним из них были двусторонние телевизионные трансляции на большом экране, известные как “космические мосты”. Другой был связующим звеном между московской квартирой и радиостудией в южной Калифорнии, в которой самые разные люди - от телевизионного магната Теда Тернера и пожарного из Окленда, Калифорния, до поэта Евгения Евтушенко и московской религиозной целительницы - общались друг с другом в прямом эфире по американским и канадским радиостанциям. Через несколько дней Джоэл снова уезжает в Москву. Заинтригованный новизной его различных миссий, я пригласил себя с собой. За день или два до нашего отъезда я снова захожу в квартиру Джоэла и застаю его уставившимся на экран компьютера Radio Shack. Он озадачен последним сообщением, появившимся в его "электронном почтовом ящике": "С НЕТЕРПЕНИЕМ ЖДЕМ ВСТРЕЧИ С ВАМИ". ПОЖАЛУЙСТА, ВОЗЬМИТЕ С СОБОЙ ТЕЛЕВИЗИОННОЕ ОБОРУДОВАНИЕ С ЗАМЕДЛЕННЫМ СКАНИРОВАНИЕМ И ТЕХНИЧЕСКОГО СПЕЦИАЛИСТА.

“Телевизор с замедленным просмотром!” - говорит Джоэл. “Господи! Где мы возьмем такой!”

Телевидение с замедленным просмотром - недорогая технология, которая используется американскими учеными около 20 лет. В основном она позволяет передавать неподвижное изображение по телефонной линии. Это означает, что вы можете отправлять визуальные изображения на большие расстояния, не тратя время на космический спутник, который стоит тысячи долларов в час.

“Что ж, ” Джоэл чешет в затылке, “ если они хотят медленного сканирования, нам лучше предоставить им медленное сканирование “.

В течение следующего дня Джоэл договаривается о том, чтобы ему одолжили замедленное сканирование у производителя из Колорадо, который заинтересован в мире во всем мире (и также, несомненно, хотел бы продать некоторые из своих машин Советскому Союзу). Производитель заверяет его, что оборудование простое в эксплуатации и что все инструкции находятся в коробке.

“Если Советам нужен техник, ” говорит Джоэл, “ нам придется привезти его по телевидению.

Устройство замедленного сканирования запечатано в картонную коробку высотой по пояс. Нам нужно пересесть на самолет в Лондоне, но в аэропорту Сан-Франциско Джоэл проверяет коробку прямо до Москвы. Затем он протискивается в телефонную будку, подключает свой компьютер Radio Shack к приемнику и набирает номер своего электронного почтового ящика, чтобы в последний раз проверить наличие сообщений, прежде чем мы покинем страну. Во время полета в Англию я спрашиваю Джоэла, которому 48 лет, о его жизни до того, как он начал заниматься американо-советским электронным обменом.

“Я был советником по энергетике губернатора штата Орегон в течение пяти лет. До этого я работал в центре психического здоровья в Колорадо. Однажды я раздал всем работающим там психиатрам анкету с вопросом, что они делали, чтобы справиться с депрессией. Ответы были самые разные: они слушали музыку, у них были любовные связи, они брали несколько выходных на работе, они ходили в походы. Я указал, что ни одну из этих услуг, абсолютно никаких, мы не предлагали пациентам с депрессией, обращающимся к нам за лечением. Мы просто предлагали им поговорить. Психиатрам совсем не понравилось мое отношение.

“Как я попал в движение за мир? Я им не являюсь. Движение за мир - это в основном люди, которые сидят без дела и говорят о том, как ужасно, что США и Советский Союз не разговаривают друг с другом. Это пустая трата времени. Что вам нужно сделать, так это сделать это: выйти и начать разговаривать с русскими. Это можно сделать. Это то, что я собираюсь сделать на этой неделе с помощью таких людей, как Джозеф “.

“Кто такой Джозеф?”

“Джозеф Голдин - наш ключевой советский контакт. Если я чего-то добьюсь в этой поездке, то только благодаря ему. Вот увидишь ”.

После пересадки мы, наконец, снижаемся в направлении московского аэропорта Шереметьево. На своей посадочной карточке в графе ”Профессия" Джоэл пишет “Футурист”. В своем заявлении на визу он указал себя как “Специалист по ремонту культуры”.

Мы ставим штампы в наших паспортах и идем забирать сумки. Чемодан Джоэла и мой на месте, но коробки с оборудованием slowscan нет. Дальше-больше, сотрудники British Airways, похоже, разошлись по домам на ночь. “Возможно, это прилетит следующим самолетом”, - с сомнением предполагает советский чиновник.

На выходе с таможни нас встречает коренастый, улыбающийся, круглолицый мужчина в черной шерстяной шапочке. Это Джозеф Голдин. “Мой космический брат!” Джоэл зовет его, обнимая.

В тот вечер мы ужинаем в нашем отеле "Метрополь", чудесном пережитке дореволюционных времен. Под высокой, широкой крышей из цветного стекла Джоэл и Джозеф, которые работают вместе уже почти два года, рассказывают о космических мостах, глобальных городских собраниях и других электронных схемах. Джозеф не имеет официального отношения ни к одному учреждению, что, по-видимому, иногда приводило его к неприятностям с властями. Но совершенно очевидно, что он коллега Джоэла в Советском Союзе, еще один специалист по восстановлению культуры.

После ужина Джозеф поднимается, чтобы направиться домой, в свою квартиру, и говорит: “Хорошо. Сейчас я возвращаюсь в свою штаб-квартиру. Увидимся утром “.

Позже, в своем гостиничном номере, Джоэл обдумывает, что делать с пропавшей коробкой slowscan. Сейчас вечер пятницы. У Джоэла есть бизнес-путеводитель по Москве, в котором указаны пять телефонных номеров British Airways, включая, предположительно, домашние номера постоянного менеджера и его помощника. Но четыре номера не отвечают, а на пятом русский голос решительно отрицает какую-либо связь с какой-либо авиакомпанией.

“Очевидно, мы не найдем эту штуку за выходные”, - говорит Джоэл, когда мы расстаемся на ночь. “Что ж, это даст тебе шанс познакомиться с Джозефом поближе”.

Большинство американцев, приезжающих в Советский Союз, в конечном итоге знакомятся с определенными типами русских: гидами-экскурсоводами с их грамматически безупречным английским; хорошо одетыми улыбающимися чиновниками Советского комитета защиты мира, которые сидят за покрытым зеленым сукном столом, уставленным минеральной водой, и объясняют, как сильно Советский Союз хочет мира; молодыми людьми, которые подходят к вам на улице и хотят купить ваши синие джинсы; еврейскими отказниками, которым было отказано в разрешении на эмиграцию.

Джозеф Голдин не подходит ни под одну из этих категорий. На нем невзрачные вельветовые брюки, черная шерстяная кепка, облегающая череп, и рабочая рубашка из плотной синей джинсовой ткани. Тонкая бахрома бороды обрамляет его лицо. На лацкане пиджака он носит крошечную серебряную булавку в форме дельфина - знак его дружбы с Игорем Чарковским, московским теоретиком, который верит в общение человека с дельфинами и чьи последователи практикуют подводные роды. И в стране, где у всех профессионалов есть визитные карточки одинакового формата - фамилия, имя и отчество, ученая степень, звание, адрес, - у Джозефа есть канцелярские принадлежности с рисунком мужской головы: нижняя половина - лицо, пристально смотрящее на вас, верхняя половина - частично достроенная многоэтажная Вавилонская башня. По краю этой надписи прокручивается надпись на русском языке: "ЭКСПЕДИЦИЯ В СКРЫТЫЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ РЕЗЕРВЫ".

“Что вы должны понять о Джозефе, - говорит Джоэл, ожидая субботним утром в своем гостиничном номере приезда Джозефа, - так это то, что Джозеф целеустремлен. Все, что он делает, направлено на воплощение в жизнь одного великого плана, который у него есть ”.

“Какой план?”

“Лучше позволь ему объяснить это тебе”.

Вскоре появляется Джозеф быстрым, целеустремленным шагом, который успешно пронес его мимо дежурной, бдительной женщины, которая сидит на лестничной площадке каждого этажа каждой советской гостиницы и отгоняет посторонних. Джозеф так же озадачен, как и Джоэл, отсутствием окна замедленного сканирования. Он говорит: “Я поручу своим людям поработать над этой проблемой “.

Немного позже мы спускаемся в ресторан отеля на обед. Джозеф приносит портфель, полный бумаг, а Джоэл - свой компьютер Radio Shack. Быстро стуча по клавиатуре под взглядами любопытствующих официантов, Джоэл планирует мероприятия на неделю. Они с Джозефом планируют различные встречи на ближайшие дни, поскольку, хотя обмен сообщениями в режиме slow scan стоит во главе повестки дня, Джоэл все еще хочет поговорить с советскими официальными лицами о своем плане создания компьютерной сети. Он также осуществляет головокружительное разнообразие других американо-советских проектов по обмену: он распространяет копии плаката о мире; он беседует с редакторами советских детских книг; и они с Джозефом собирают статьи Советов, американцев и разных других людей (они пригласили Далай-ламу и Папу РИМСКОГО внести свой вклад) для антологии о мире.

Но все это, по мнению Джозефа, является прологом к центральному проекту Джозефа, идее, которую он назвал "Зеркало для человечества". Когда они с Джоэлом заканчивают свои дела, я спрашиваю его об этом.

“Гуманности -чувства, общего для всех народов, что они принадлежат к одному человечеству, не существует. Пока. Которое мы должны создать. Как? Используйте радикально новые средства коммуникации: телевизор с большим экраном”.

Джозеф излагает свой план: совместное японско-американское предприятие Mitsubishi / Diamond Vision изготовило около 30 гигантских телевизионных экранов, некоторые из которых достигают высоты трехэтажного здания.

Экраны стоят несколько миллионов долларов каждый. Пока они установлены в основном на спортивных аренах США и Европы. План Джозефа "Зеркало для человечества" заключается в создании сети таких экранов, связанных между собой спутниковыми телевизионными передачами, в городах по всему миру. Экраны будут установлены в скверах и парках; жители каждого города смогут видеть людей в других и разговаривать с ними. И, объясняет Джозеф, поскольку вы могли бы разместить телевизионные камеры для съемки каждого экрана, а также людей перед ним, люди, смотрящие в другом месте, смогли бы увидеть себя в других городах.

“Вот что я имею в виду, когда говорю о создании человечества”, - заключает он. “Царство слов умерло. Атомное оружие создало новый вид тишины. Мы должны видеть друг друга. В последний раз, когда мы смотрели на землю, мы открыли великие вещи - целые континенты, географию. Теперь мы должны открывать нации. Мы должны достичь нового уровня сознания. Когда вы видите себя в другом городе, у нас уже происходит не просто обмен представителями населения, а целыми слоями населения в целом “.

В тот вечер мы ужинаем с иностранным другом-корреспондентом Джоэла, его семьей и несколькими их русскими друзьями. Друзья не говорят по-английски, а Джоэл - по-русски, но он ни в малейшей степени не инвалид. Я немного знаю русский и перевожу их вопросы Джоэлу:

“Вы последователь Рейгана?”

Джоэл качает головой и хмурится: “Ни в коем случае”.

“Значит, вы демократ?”

“Нет. Полностью независим”.

“Ах ... был человек по имени Андерсон, который баллотировался на пост президента в вашей стране несколько лет назад. Тоже независимый. Вы последователь Андерсона?”

Джоэл снова качает головой и указывает на настройки своего места. “Рейган - здесь”, - он указывает на нож; “Андерсон - здесь”, - он перемещает палец на несколько дюймов к тарелке; “Демократы - здесь”, - он перемещает палец еще на несколько дюймов к вилке; “Я - там”, - он поднимает всю руку и указывает на потолок.

Вечером следующего дня мы снова с Джозефом гуляем по старому району в центре Москвы. “Пойдем. Сюда”, - говорит Джозеф. “Я хочу показать тебе. Сейчас. Остановка. Прямо здесь. Здесь у нас будет экран Diamond Vision для Москвы. “

Мы смотрим на живописную улицу 19 века под названием Старый Арбат, которая превращается в пешеходный торговый центр.

“Очень важно устанавливать экраны там, где нет движения”, - говорит Джозеф. “Вы знаете, в определенные праздники улица Горького, наша главная улица, закрыта для движения. Это невероятный опыт! Видеть движущихся людей. Поток, наводнение тел, жидкость из тел! Чувствовать себя раскрепощенными, чтобы ехать туда, где ожидается движение. Поэтому Diamond Vision должен находиться там, где нет машин ”.

Я спрашиваю, как он представляет, что люди смогут общаться друг с другом из города в город на этих гигантских экранах. “Будут ли там еще и аудиоканалы?”

“О да! Их много. Вы сможете подойти к экрану, увидеть кого-нибудь и сказать: ‘Привет! Как дела? Это мой ребенок - смотри! Ты напишешь мне письмо?”‘

Энтузиазм Джозефа настолько заразителен, что у меня не хватает духу спросить, почему он думает, что советское правительство, которое делает все возможное, чтобы препятствовать даже международным телефонным звонкам, когда-либо допустит подобное. Джоэла также мало волнуют подобные препятствия. “Знаете, - говорит он, глядя на пустую улицу, “ вы могли бы даже использовать эти экраны для проведения телеконференций. Сиэтл и Ташкент садятся вместе ужинать. Почему бы и нет?”

Джозефу 44. В юности, по его словам, он изучал музыку, затем биофизику. Он также писал сценарии к фильмам, работал матросом на грузовых судах Северного Ледовитого океана и работал с болгарским психологом, который верил, что если люди играют роль русских, американцев или кого-то еще, они могут выучить совершенно новый иностранный язык за три недели.

“Но я всегда чувствовал себя незавершенным. Что это не я. Я все время знал: настоящие музыканты должны немного отличаться от меня. Настоящие ученые должны немного отличаться от меня. Только когда я встретил людей из движения "Ваш человеческий потенциал", я услышал, как люди говорят: ‘Доверяй своему видению. Следуй своим инстинктам’. Это объясняет мой странный образ жизни.

“Я хочу заниматься подобными вещами здесь, исследовать наши скрытые человеческие резервы. Люди все время говорят мне: ‘Джозеф! Ты забыл, в какой стране ты живешь. Ты не можешь этого делать здесь. Тебе следует уехать в Америку ’. Я знаю трудности. Я много раз прощался в аэропорту со многими людьми, которые решали уехать. И, конечно, мне было плохо - меня дважды помещали в психиатрическую больницу. Я расскажу вам об этом в другой раз. Но это моя страна. Я поступил в Академию наук. Наконец они заинтересовались, они позволили мне создать комитет по изучению скрытых резервов человека. Я сказал им: ‘Смотрите! Волны интереса, любопытства, любви движутся к нам с побережья Америки, но никто здесь не может принимать такие сигналы. Мы должны создать приборы, которые будут принимать эти волны и посылать отражения обратно ”.‘

В понедельник утром Джоэл и Джозеф усердно работают в номере Джоэла в отеле "Метрополь", планируя первый американо-советский телемост slowscan, который должен состояться в пятницу. За ночь пришло несколько телексов от людей, с которыми Джоэл работает в Ark Communications Institute в Сан-Франциско, новом фонде, способствующем электронным обменам и миру во всем мире, который финансирует весь этот проект.

“Потрясающе”, - говорит Джоэл, передавая телексы Джозефу. “Смотрите, они приготовили к выступлению двух лауреатов Нобелевской премии, Дона Глейзера и Гленна Сиборга, который раньше был главой Комиссии по атомной энергии - он настоящая находка. И я позвонил Джерарду Пилу в Scientific American перед отъездом. Теперь все, что нам нужно сделать, это доставить сюда эту чертову коробку. Время звонить в British Airways. Кто-нибудь должен быть там сейчас ”.

Джоэл достает и устанавливает еще одно электронное оборудование, которое он привез с собой, что-то вроде портативного громкоговорителя - небольшого динамика на батарейках, который крепится к телефонной трубке.

Сначала из этого маленького устройства доносится звук телефонного звонка на другом конце линии, а затем спокойный, очень английский голос Джона Берли, диспетчера московского вокзала British Airways. Он говорит, что ему ужасно жаль слышать о пропаже самолета slow scan и что British Airways сделает все, что в ее силах, чтобы найти его.

“Пожалуйста, поторопитесь”, - говорит Джоэл. “Мы должны найти эту коробку. От этого зависит многое. У нас есть два лауреата Нобелевской премии, которые готовы выйти в эфир в пятницу”.

“Отлично, - очень вежливо говорит Берли, - я сделаю все, что смогу. Я лучше отключусь”.

Джозеф достает из своего портфеля несколько ксерокопий документов и отдает их мне. “О Mirror for Humanity. Я принес это для тебя. Прочти”.

Джозеф, кажется, единственный человек в Москве, у которого есть легкий доступ к ксероксу, инструменту, строго запрещенному большинству советских граждан.

“У меня есть друзья”, - объясняет он.

Напечатанная рукопись на английском языке озаглавлена "КАК ОБРАТИТЬСЯ К МИЛЛИАРДУ ЧЕЛОВЕК". Это план торжественной церемонии открытия "Зеркала для человечества" в День Хиросимы:

“По мере того, как документальный фильм-пролог к Всемирной городской встрече подходит к концу, где-то на Земном шаре наступит день.

“Когда Солнце поднимется над горизонтом, съемочная группа монтажа проведет Солнце над Землей по сети космических мостов, плавным глиссандо переключая изображение с одного огромного видеоэкрана на другой, меняясь в зависимости от ландшафтов и различных групп населения. В некоторых странах мы видим вчерашние сумерки, в других - темноту ночи ....

“Жители семи стран увидят семь "чудес света": сакуру (цветущую вишню) в Японии у подножия горы Фудзи, обсерваторию бронзового века в Стоунхендже в Англии, Сикстинскую капеллу в Италии, вид на Московский Кремль с Москвы-реки, Цвингер в Дрездене и дельфинарий на Гавайях”.

Когда я заканчиваю читать, Джозеф добавляет: “Восход солнца мы покажем из мегалитической обсерватории на острове Мальта. Там, в Хагар-Ким, одной из старейших обсерваторий в мире, существует древний ритуал восхода солнца. Люди наблюдали восход солнца там тысячи лет назад. Это мы должны использовать, чтобы показать человечеству, что мы можем наблюдать восход солнца и через тысячи лет ”.

На следующее утро Джоэлу и Джозефу предстоит снова встретиться в гостиничном номере Джоэла. На этот раз Джозефу не удается пройти мимо дежурной на нашем этаже, которая сурово прогоняет его вниз к стойке регистрации. Только после 20 минут споров ему, наконец, разрешают подняться обратно. Громкая связь по-прежнему установлена на телефоне Джоэла; теперь комната завалена бумагами, записными книжками, почти пустой бутылкой водки со вкусом лимона и несколькими коллажами с набросками и фотографиями, принесенными Джозефом. Не останавливаясь, чтобы снять свою вездесущую черную шерстяную кепку, он объясняет:

“Это то, что мы готовим для конференции slow-scan в пятницу. Это, - он указывает на один из листов, - академик Раушенбах. Известный советский ученый. Он разработал оборудование, которое 25 лет назад сфотографировало темную сторону Луны. И здесь, - он указывает на какой-то набросок рядом с рисунком, на котором изображены мелкие детали, отступающие к горизонту, похожие на схему рисования в перспективе, “ мы показываем, как Раушенбах, как и каждый ученый, должен создавать свое собственное пространство для работы. Это изображения, которые представляют его пространство. Как будто у Сезанна была своя концепция пространства. Гении любой культуры искажают пространство, вот почему все художники во все времена всегда правы.

“Музыка также может быть задействована. И можно использовать три экрана, а не только один! Также мы можем разделить это изображение и сделать много раушенбахов. Он будет здесь, там, может быть, вон там. ”

Звонит телефон. Из громкоговорителя доносится голос Рика Лукенса, сотрудника Joel's в Калифорнии:

“Мы думаем, что у нас есть вице-президент AT & T. Для этого у нас будут люди в четырех разных городах: Беркли, Нью-Йорке, Вашингтоне и Боулдере”.

“Рик, это потрясающе”, - говорит Джоэл. “Но мы ничего не сможем сделать, если не получим эту чертову коробку. Есть что-нибудь на этот счет?”

“Мы работаем над этим. British Airways нигде не может его найти”.

Джозеф звонит по телефону: “Рик! Каждый из участвующих ученых должен принести изображения для передачи, которые показывают создание его собственного пространства. Его пространство для работы. Мы создадим пространство для Раушенбаха. Мы создадим пространство для Гольданского, который открыл молекулы в космических лучах. Мы сделаем это! “

Джоэл забирает трубку у Джозефа. “Но все это не имеет значения, если мы не можем получить коробку. Мы должны получить коробку!”

Ирония всего этого заключается в том, что ни Джоэла, ни Джозефа особо не волнует телевидение с медленным просмотром. Проект мечты Джоэла - его американо-советская сеть компьютерных конференций. Joseph - зеркало человечества. Но - мне потребовалось несколько дней, чтобы разобраться в этом - Советская Академия наук дала разрешение только на телевизионный тест с медленным сканированием, в то время как здешние чиновники по-прежнему настороженно относятся к другим, более драматичным проектам. Итак, Джозеф предпринял маневр, чтобы пригласить Джоэла продемонстрировать телевидение с медленным сканированием. Они вдвоем, которые разделяют шестое чувство того, как работает бюрократия, решили приложить все усилия к этому проекту, чтобы переступить порог официального учреждения. Таким образом, каждый надеется, что его грандиозные замыслы будет легче реализовать.

Направляясь к двери, Джозеф возвращается с последним порывом вдохновения:

“Мы должны сделать медленное сканирование в цвете! Мы должны найти способы сделать его трехмерным! И мы должны назвать это как-то по-особенному, это новое звено. Когда был изобретен фильм, его назвали motion pictures. Здесь у нас нет движения, так почему бы нам не назвать это неподвижными изображениями? Первая связь с неподвижными изображениями между США и Советским Союзом! ”

Джоэл исходит из предположения, что оборудование для медленного сканирования прибудет сюда к пятнице. Поэтому он должен обеспечить место для советской части этого выступления. Теперь он целеустремленно шагает по длинному коридору с дверями в офисы по обе стороны. Джоэл ускоряет шаг по мере приближения к офису, в который он нацелился, - офису советского агентства, предоставляющего конференц-залы для иностранных бизнесменов. Он практически бегом входит в дверь. Секретарша поражена видом этого высокого бородатого американца в фиолетовой рубашке, несущего свой портативный компьютер в фиолетовом матерчатом чехле.

Она убегает и через мгновение появляется снова с хмурым мужчиной в коричневом костюме. Он со все возрастающим недоумением слушает рассказ Джоэла об AT & T, телевидении с медленным просмотром, Джерарде Пьеле, “... и двух лауреатах Нобелевской премии, готовых выйти в эфир”.

“Медленное сканирование?” - спрашивает он. Очевидно, что соответствующее сообщение из Академии наук сюда не поступило.

Джоэл объясняет все заново. “Это событие жизненно важно для планеты! Мы собираемся отправиться в пятницу. Нам понадобятся две открытые телефонные линии с США, телевизор, видеотехник, хороший усилитель звука и помещения для прессы ”.

В этот стратегический момент разговора Джоэл достает свою визитку. Советский Союз очень популярен на визитных карточках. Джоэл читает:

ARK COMMUNICAT1ONS INSTITUTE

Советско-американский отдел специальных проектов Джоэл Шатц, директор

Режиссер выглядит впечатляюще, даже если сам Джоэл руководит всем Отделом специальных проектов.

“Подождите минутку. Пожалуйста!” Чиновник выглядит все более и более взволнованным. Он, вероятно, пытается решить, случайно ли этого сумасшедшего американца впустили в страну, или от надлежащего обращения с ним зависит какая-то компьютерная сделка стоимостью 50 миллионов долларов. “Пожалуйста. Подождите здесь “.

Он ведет нас в конференц-зал в том же офисе. Он прогоняет троих русских, у которых там встреча, затем отправляется сделать несколько телефонных звонков, пытаясь выяснить, кто мы такие.

“Есть два правила общения с бюрократией”, - говорит Джоэл, пока мы ждем. “Первое - приходить быстро, быстрее, чем кто-либо может увидеть, как неуправляемая ракета. Во-вторых, нужно отдать им должное за результаты. ”

Бюрократы в этом офисе сейчас совещаются вне пределов нашей слышимости. Похоже, они не в состоянии решить, что с нами делать. В конце концов, они говорят нам вернуться завтра.

В тот вечер я еще раз расспросил Джозефа:

“А как насчет тех случаев, когда тебя помещали в психиатрическую больницу? Что случилось?”

“Ну, - говорит Джозеф, - в январе 1983 года началась большая кампания Андропова, призвавшая всех быть на своей работе. Ты помнишь? 22 января меня пригласили в полицию - местную полицию, не КГБ. Они просят меня принести документы, подтверждающие, что я где-то работаю. ‘Ну, - объясняю я, - я занимаюсь своим бизнесом. Космические мосты. Скрытые людские резервы. В чем проблема?’

“Джозеф, - говорят они, - сейчас новое время и новая реальность. Мы просто делаем свою работу. Мы даем тебе месяц. Если тебе нужна помощь в поиске работы, мы поможем. Но 22 февраля вы можете ожидать нас. ’

“Итак, месяц спустя полиция стучит в мою дверь. ‘Месяц прошел", - говорят они. ‘Где документы, над которыми вы работаете?’

“Я работаю", - говорю я им.

“‘Где?

“Я участвую в двух международных конкурсах. С проектом Mirror for Humanity. Один из них - международный конкурс архитекторов для нового центра связи в Париже. Я проектирую терминал spacebridge ’.

“Но, Джозеф, - говорят, - где ты заплатил?’

“Легко объяснить", - говорю я им. ‘Смотрите, вот список призов. Если я выиграю, мне заплатит жюри ’.

“А если ты не выиграешь?’

“Это моя проблема. Я попробую в следующий раз ’.

“Джозеф, - говорят они, ‘ почему ты создаешь нам проблемы? Почему ты не работаешь? ’

“Я полностью занят, - говорю я, - сам по себе! ’

“Затем они положили меня в больницу. Для обследования. Понимаете, любого, кто не работает, они считают психиатрически больным. В конце концов, они подали на меня в суд.

“Что вы делаете?’ - спрашивает меня судья.

“Вам действительно интересно?’ Спрашиваю я. ‘Я провожу исследования скрытых резервов человека’. Я превращаю это свидетельство в часовую лекцию.

“Наконец судья открывает мне дверь суда. ‘Я желаю вам удачи, сэр, - говорит он, - но, пожалуйста, принесите в суд все документы, подтверждающие, что вы работаете’.

“Потом меня снова отправили в больницу. На этот раз в психиатрическую больницу, гораздо хуже. В первый раз это было всего лишь психиатрическое отделение обычной больницы. Двенадцать дней я находился во второй больнице. Я все время работал, писал черновик предложения Mirror for Humanity. Я пишу письма людям, в Центральный комитет, в Америку, академику Велихову [вице-президенту Советской Академии наук] - все из больницы, как будто это моя штаб-квартира. Другие пациенты очень заинтересованы. Академика Велихова не было в стране; когда он вернулся, он кому-то позвонил, объяснил, что я выполняю важную работу, и меня выписали из больницы. Медсестра сказала: ‘Такого раньше никогда не случалось”.

Хотя Джозеф слишком осторожен, чтобы упоминать об этом, другие жители Москвы считают, что его арестовали из-за государственных органов радио- и телевещания, поскольку его работа с "космическими мостами в Америку" вторгается на их территорию. Им противостояли покровители Джозефа, два влиятельных ученых: Борис Раушенбах, человек с темной стороны Луны, и Евгений Велихов, возглавляющий кампанию Михаила Горбачева по расширению использования компьютеров в СССР. Джозеф утверждает, что с ним не плохо обращались в больнице и не заставляли принимать наркотики, как это обычно делают в советское время с госпитализированными диссидентами. Но друзья, которые видели его после освобождения, сказали, что он был глубоко потрясен и что ему потребовалось несколько месяцев, чтобы восстановить силы.

К сожалению, мы не в курсе перетягивания каната между тюремщиками Джозефа Голдина и людьми, которым удалось его освободить. Но в этом аргументе, очевидно, заключалось главное напряжение в сегодняшней советской жизни: между многовековой российской цензурой контактов с Западом и стремлением Горбачева догнать Европу и Америку в технологическом плане, для чего необходимы научные обмены.

Однако для Джозефа целью является не советский технический прогресс, а нечто более грандиозное.

“Джозеф, - спрашиваю я его наконец, - ты уверен, что у тебя не будет неприятностей из-за того, что я напишу о том, как они положили тебя в больницу?”

“Друг мой, ” говорит Джозеф, “ только одно доставляет мне неприятности, большие неприятности. Атомная война. Я работаю над тем, чтобы предотвратить ее”. Он складывает ладони вместе и вытягивает руки вперед, как ныряльщик. “Я как птица, у которой одна цель”.

Среда. Утром Джоэл в приподнятом настроении. Ночью пришел телекс из Калифорнии: КОРОБКА НАХОДИТСЯ В АЭРОПОРТУ СТАМБУЛА. ОНИ БУДУТ ОТПРАВЛЕНЫ ВАМ В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ.

“Стамбул!” - восклицает Джоэл. “Как, черт возьми, это туда попало? Должно быть, они посадили его не на тот самолет в Хитроу”.

Пока мы ждем дальнейших известий, приезжает Джозеф, полный новостей о дополнительных советских ученых, которые согласились принять участие в конференции в пятницу.

‘У меня звонит телефон. Голос Джона Берли из British Airways разговаривает с Джоэлом по громкой связи, звучит довольно взволнованно:

“Mr. Schatz. Вы … э-э... имеете какое-либо влияние на турецкое правительство? ”

“Никто никогда раньше не спрашивал меня об этом. Почему?”

“Ну, э-э ... похоже, турецкая таможня конфисковала ваше оборудование. Наш парень там говорит, что не может добиться его выдачи ”.

Джоэл проводит военный совет. Как ему открыть коробку?

Сначала он подумывает позвонить в американское посольство здесь, в Москве: наверняка они могли бы оказать давление на турок? Тогда мы отвергаем эту идею: правительство США изначально не знало обо всем этом предприятии, а если бы и знало, оно могло бы ему не понравиться. Джозеф вспоминает, что у него здесь есть знакомый американский корреспондент, который знаком с турецким послом. Он тянется к телефону.

Джоэл отправляет телеграмму в Соединенные Штаты, КОРОБКА КОНФИСКОВАНА ТУРЕЦКОЙ ТАМОЖНЕЙ В АЭРОПОРТУ СТАМБУЛА. ОКАЖИТЕ МАКСИМАЛЬНОЕ ДАВЛЕНИЕ. СРОЧНО.

Поступает все больше телефонных звонков, все безрезультатно. Джоэл выглядит еще более растрепанным. Ровно через 48 часов два лауреата Нобелевской премии, один выдающийся редактор, вице-президент AT & T и несколько самых известных ученых Советского Союза будут соединены электронным способом с помощью коробки с телевизионным оборудованием, которое сейчас находится под замком в Стамбуле.

“Они не могут этого сделать”, - в отчаянии говорит Джоэл. “Они не имеют на это права. Эта коробка даже не направлялась в Турцию “.

Снова звонит телефон, и голос из динамика принадлежит Джону Берли. На этот раз он настроен более жизнерадостно: он только что получил телекс от представителя British Airways в Стамбуле, сообщающий, что коробка освобождена и будет отправлена первым самолетом в Москву.

И снова все это предприятие кажется возможным. Джоэл и Джозеф пьют водку и строят планы.

Ближе к вечеру того же дня Джозеф и Джоэл отправляются в аэропорт Шереметьево, чтобы встретить коробку. И вот она выходит из иракского самолета, сбоку все еще есть видеозапись из КОЛОРАДО. Они пропускают Джоэла через таможенный барьер, чтобы он мог забрать его. Однако, когда он пытается вернуться через таможню, становится ясно, что его миссия не увенчалась полным успехом. Он может пронести коробку на советскую таможню сегодня, говорит ему чиновник, как будто это большое достижение, но он не может вывезти ее с советской таможни без разрешающего письма. Рабочий в синем рабочем халате увозит коробку на багажной тележке через советскую таможню.

Следующий день - четверг. После утренних лихорадочных телефонных звонков и очередной поездки в аэропорт с необходимыми бумагами Джоэл наконец получает посылку.

Несколько часов спустя, когда до начала демонстрации с участием лауреатов Нобелевской премии осталось около 18 часов, мы снова в центре Москвы, в конференц-зале с ТАСС в углу, транслирующей новости о братских визитах советских делегаций в Чехословакию. Мы с нетерпением достаем детали для медленного сканирования из коробки. Объективность репортажа исчезла; каким-то образом меня втянули в эту сумасбродную авантюру, и я пытаюсь подключить кабели к розеткам и изучаю схемы I, чтобы увидеть, где провод A присоединяется к входу B.

Пока мы с Джоэлом пытаемся разобраться, как работает это незнакомое оборудование. Джозеф, который ни минуты не может усидеть на месте, ищет фотографии замечательных моментов человеческого общения, чтобы передать ссылку на медленное сканирование. Сейчас он звонит друзьям на московскую киностудию, прося прислать фотографии Уотсона и Белла. Тем временем несколько только что прибывших советских чиновников заметили компьютер Джоэла Radio Shack. Он не может удержаться, чтобы не остановить все, чтобы показать это им.

“Триста девяносто девять долларов! И всего за 1,82 доллара. Я могу отправить сообщение в Соединенные Штаты. Видишь это отделение здесь?” Он указывает на заднюю панель аппарата. “Благодаря этому я могу разговаривать с любым городом мира. Всего с четырьмя батарейками типа АА! Это произведет революцию в общении на планете!”

Русские, очарованные, собираются вместе и играют с компьютером, в то время как Джоэл возобновляет попытки собрать медленное сканирование.

Джоэл надеется протестировать оборудование с передачей в Соединенные Штаты сегодня вечером; две телефонные линии были заказаны на 10:00 вечера, но после пяти часов ожидания телефонные соединения так и не появились, и тест отложен до завтра.

Джозеф оставляет нас в отеле. “Я возвращаюсь в свою штаб-квартиру”, - говорит он. “Звоните мне в любое время ночи, если что-то изменится. Не стесняйтесь”.

В полдень следующего дня (полночь в Калифорнии) мы снова собираемся в той же комнате, в которой были прошлой ночью. Это наш последний день в Москве, но у нас есть первая возможность хотя бы протестировать оборудование, и поэтому встреча лауреатов Нобелевской премии в режиме медленного сканирования и др. с сожалением откладывается. Джоэл планирует оставить оборудование здесь и организовать сбор ученых из Соединенных Штатов.

Сейчас в комнате около 20 человек. Наконец-то у Джоэла есть две телефонные линии. Одна из них подключена к телевизору, другая - к телефону, который Джоэл держит в руках. Джоэл ходит взад-вперед по комнате, крича в трубку: “Рик! Ты меня слышишь?” Наконец, из усилителя доносится голос Рика Люкенса из Беркли, расположенного в 11 часовых поясах отсюда. Специалист по устранению неполадок с завода slow-scan в Боулдере тоже должен был быть на линии, но, очевидно, лег спать. Экран телевизора полностью пуст.

“Если бы парни Джозефа из Парка Горького были здесь, мы бы починили эту чертову штуку за минуту”, - раздраженно признается Джоэл. У Джозефа есть друзья, которые управляют дискотекой в парке Горького.

“Мы снова передаем, Джоэл”, - говорит бестелесный голос из Беркли. “Ты что-нибудь видишь?”

Внезапно на телевизоре начинает появляться изображение, образованное быстро движущейся точкой, перемещающейся слева направо по экрану.

“Ричард!” - восхищенно восклицает Джоэл, узнав лицо своего коллеги Ричарда Сивилла из Калифорнии. “Это великий момент для планеты!”

Однако картинка оставляет желать лучшего. Хотя смутно узнаваемая человеческая фигура, сидящая в кресле, выглядит так, как будто с верхней части экрана стекают черные сосульки, и как будто все это просматривается через паутину из елочных косточек.

Джоэл объясняет проблему по телефону, а затем говорит: “Хорошо, сейчас я тебе кое-что отправлю”. Он направляет видеокамеру на картину на стене и нажимает кнопку. “Вы узнаете этого парня?”

Тридцать секунд спустя раздается голос из Беркли: “Ленин!” По комнате, полной советских бюрократов, пробегает возбужденный шепот на русском. Визуальное изображение из этой комнаты только что облетело почти полмира по телефону. Несколько мужчин встают, чтобы лучше видеть телевизор.

“Мы все еще получаем всю эту черную дрянь, Джоэл”, - говорит голос из Беркли. ‘И елочные косточки. Пришлите нам другую фотографию, и мы попробуем отправить вам ту же фотографию обратно”.

“Хорошо, Рик, ” говорит Джоэл, “ я пришлю тебе Джозефа”.

Он направляет камеру на Джозефа. Джозеф в синей джинсовой рубашке и с серебряной булавкой в виде дельфина - единственный мужчина в комнате без пиджака и галстука. Минуту спустя, с двойным рядом черных сосулек, одна из которых исчезает, а другая приближается, на экране советского телевизора появляется едва узнаваемое изображение Иосифа.

Ага!” - говорит Джозеф, которому никогда не разрешали путешествовать на Запад. Его круглое лицо торжествующе сияет, глядя на комнату, полную советских бюрократов: “Я был в Америке и обратно!”

Однако по прошествии двух с половиной часов ничто не смогло избавиться от черных сосулек. Люди в Беркли, где сейчас 2:30 ночи, кажутся все более сонными и говорят, что им придется провести некоторое исследование этой проблемы. Джоэл кладет оборудование для медленного сканирования обратно в коробку и оставляет его на время у Советов. Мы возвращаемся в наш отель, чтобы собрать вещи.

На следующее утро по дороге в аэропорт Джоэл полон энтузиазма. “Посмотрите, чего мы достигли!” - говорит он. “Мы установили первую в истории связь между США и Советским Союзом с помощью этой технологии. И у нас есть их обязательство продвигаться вперед. И мы оставили материал здесь. На самом деле, мы оставили здесь только половину содержимого, и это здорово: они могут использовать это содержимое только для связи с США, это будет заразительно. Знаете, есть парень по имени Шейдрейк, англичанин, который постулирует, что у вселенной нет законов: у нее есть только привычки. Я придерживаюсь такого подхода. Мы должны изменить эти привычки, сменить парадигму. Я думаю, мы начали ”.

Джозеф тоже доволен. С переднего сиденья такси он наклоняется и размахивает сегодняшней пачкой ксерокопий. “У меня уже есть планы на первые четыре использования медленного сканирования! Первое: академик Раушенбах и ваши сотрудники из НАСА передают снимки о мирном использовании космоса. Второе: советский и американский авторы беседуют друг с другом. Третье: советские и американские ученые отмечают 25-ю годовщину изобретения лазера. Четвертое: глобальная городская встреча по исследованию высшего сознания. ”

Очевидно, что Джозеф рассматривает slow-scan как шаг ближе к проекту "Зеркало для человечества". По его словам, мы можем использовать это, чтобы доказать, что его более масштабное видение возможно. “Джоэл!” - заключает он. “Я думаю, вы должны поговорить с Армандом Хаммером о финансировании Mirror for Humanity”.

В аэропорту Джозеф провожает нас до начала таможенной очереди. Наконец охранник вытягивает руку, чтобы помешать ему пройти дальше.

“Помните!” Джозеф кричит через увеличивающееся пространство между нами, его портфель в руке и черная шерстяная шапочка на голове. ‘Эпоха религии закончилась! Эпоха политики закончилась! Началась эпоха общения!”

Приносят ли пользу усилия по электронному обмену между Соединенными Штатами и Советским Союзом? Находиться в обществе Джоэла Шатца и Джозефа Голдина так весело, что не хочется портить вечеринку даже таким вопросом. Тем не менее, скептик мог бы указать, что в конечном счете не только технологии решают, что будет передаваться между народами: это делают правительства. На протяжении всех 69 лет неспокойного сосуществования двух стран американцы и СОВЕТЫ пользовались двумя великими коммуникационными технологиями современности: почтой и телефоном. Но обе страны по временам препятствовали доставке почты из другой страны, а СССР несколько лет назад отключил прямой набор международных телефонных звонков. Если двустороннее телевидение и другая подобная экзотика будут слишком далеко отходить от того пресного тарифа, для которого они использовались до сих пор, советские власти могут отключить и их.

“Хорошо, ” нетерпеливо отвечает Джоэл на подобные аргументы, - но почему люди преображаются, когда участвуют в космическом мосте? Почему люди, которые впервые едут в Советский Союз, возвращаются в приподнятом настроении, даже когда видят отказников, КГБ и все остальное? Это потому, что они увидели, что там есть люди. Сегодня это революционная мысль. Вы видите это в Рэмбо? Скажите мне это ”.

После возвращения из России Джоэл, не терзаемый никакими сомнениями, приступает к реализации своих различных проектов. Многие телексы различным советским чиновникам, запрашивающие еще одну телевизионную линию с медленным сканированием, остаются без ответа, но Джоэл сохраняет оптимизм: теперь есть признаки того, что Советы заинтересованы в самом дорогом для него проекте - компьютерной сети.

Примерно через три месяца после нашей совместной поездки Джоэл возвращается в Советский Союз. Лавина телексов от него сыплется обратно в Сан-Франциско: телекс на день рождения сыну, любовные телексы жене, инструкции турагентам и множеству электронных сообщников. И, наконец, сообщение: УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРОРЫВЫ. ПОДРОБНОСТИ ПО ВОЗВРАЩЕНИИ.

После того, как он возвращается, я иду в квартиру Джоэла. В проигрывателе гудит ситара. На полу у него сложены груды телексов. Джоэл с гордостью демонстрирует свое новейшее электронное устройство, магнитофонную запись голофонического звука: “Оно трехмерное — квантовый скачок за пределы обычного стерео”. Он полон новых планов. О делегации калифорнийских бизнесменов, которую он везет в Россию через несколько месяцев. Об использовании телевидения с замедленным просмотром для демонстрации медицинского оборудования. О новой технологии под названием “сжатое видео”.

“Кроме того, - говорит он, “ мы собираемся научить детей разговаривать друг с другом. В Москве я поговорил с директором средней школы № 45, это элитная школа, где большинство курсов ведется на английском языке. Я собираюсь установить компьютерную связь между ними и средней школой в Сан-Франциско, где дети смогут общаться друг с другом. И мы установим там замедленное сканирование, чтобы они тоже могли видеть друг друга.

“Кроме того, мы собираемся объединить исследователей алкоголизма в обеих странах — в Беркли есть люди, готовые это сделать, — и экономистов, которые хотят поговорить о переводе оружейных заводов на гражданское использование. И в этой поездке я встретился с Велиховым в Академии наук. Мы говорили о совместном американо-советском полете на Марс и об установке коммуникационных телепортов в Москве и Сан-Франциско. Это было фантастически. ”

В последующие недели Джоэл начинает беспокоиться, что его сообщения Джозефу Голдину остаются без ответа.

“Держу пари, они хотят убрать его из обращения во время молодежного фестиваля, который сейчас проходит”, - говорит Джоэл. “Они собирают много людей. Слишком много иностранцев вокруг”.

Джоэл отправляет срочные телексы двум друзьям-иностранным корреспондентам в Москве, и на следующий день один из них отвечает: ДЖОЗЕФА ЗАБРАЛА МЕСТНАЯ ПОЛИЦИЯ В СРЕДУ . . . И ДОСТАВИЛА В ПСИХИАТРИЧЕСКУЮ КЛИНИКУ . . . . РАУШЕНБАКФИ ПРЕДПРИНЯЛ ШАГИ, НАПРАВЛЕННЫЕ ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ НА ЕГО ОСВОБОЖДЕНИЕ.

Два дня спустя приходит еще одно сообщение: ДЖОЗЕФ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ СВОБОДЕН. МЫ ДЕЛАЕМ ВСЕ, ЧТО В НАШИХ СИЛАХ… К СОЖАЛЕНИЮ, ВСЕ ВЕДУЩИЕ ЛЮДИ, СВЯЗАННЫЕ С ДЖОЗЕФОМ, ТАКЖЕ УЕХАЛИ Из ГОРОДА.

“Время на даче”, - говорит Джоэл. “Велихов и все остальные сторонники Джозефа уехали на свои летние дачи. Вот почему полиция смогла задержать его сейчас. Он будет там, пока они не вернутся из отпуска. ”

Тем временем давняя мечта Джоэла о компьютерной сети, объединяющей американских и советских ученых, наконец-то начинает обретать форму.

“Это прорыв, потому что постоянная компьютерная конференция - это очень не по-советски”, - объясняет он. “Видите ли, в Советском Союзе все официальные коммуникации идут вверх-вниз. Но суть компьютерных сетей в том, что это косвенное общение. Оставляя и получая компьютерные сообщения, люди являются равными партнерами в обмене информацией. В Советском Союзе нет ничего подобного. Я думаю, что это потенциально революционная форма коммуникации — гораздо более для общества, основанного на принципах ”сверху вниз", как у них, чем для такого, как наше ".

После того, как Джоэл договорился, полдюжины советских ученых и полдюжины американских ученых, участвующих в конференции, садятся за свои компьютеры, представляются и начинают обмениваться сообщениями, в основном о компьютерных языках и методах программирования. Но, перечитывая их сообщения, я всегда обращаю внимание на более личные. Например, сообщение от одного советского ученого относится к Мюррею Туроффу, выдающемуся американскому компьютерному эксперту, участвовавшему в конференции.

КОГДА Я ЧИТАЮ ОФИЦИАЛЬНЫЕ ПИСЬМА, СТАТЬИ ИЛИ КНИГИ, Я НИКОГДА НЕ ДУМАЮ О ТОМ, КАК ВЫГЛЯДИТ АВТОР. НО БЛИЗКОЕ ОБЩЕНИЕ … - ЭТО ДРУГОЕ. В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ Я ЧАСТО ЛОВЛЮ СЕБЯ На ТОМ, ЧТО ПЫТАЮСЬ ПРЕДСТАВИТЬ, КАК ВЫГЛЯДИТ МЮРРЕЙ . . . . ПОМНЮ, Я БЫЛ УДИВЛЕН, ВПЕРВЫЕ ВСТРЕТИВ ДЖОЭЛА В МОСКВЕ ПОСЛЕ КОРОТКОГО ПЕРИОДА ОБЩЕНИЯ. ПОЧЕМУ Я ДОЛЖЕН УДИВЛЯТЬСЯ, ГЛЯДЯ НА ЧЕЛОВЕКА В ПЕРВЫЙ РАЗ?

Все это время Джоэл отправлял телексы Джозефу в Москву. Ответа нет. И вот однажды приходит сообщение от друга-корреспондента: ДЖОЭЛ: БОЛЬШОЕ НОВШЕСТВО — ЛЮДИ, КОТОРЫЕ РАЗРАБОТАЛИ СОВЕТСКИЙ ГИГАНТСКИЙ ЭКРАН, АНАЛОГИЧНЫЙ DIAMOND VISION, ФИНАНСИРУЮТ ФИЛЬМ ПОД НАЗВАНИЕМ “ЗЕРКАЛО ДЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА”, ОСНОВАННЫЙ На СЦЕНАРИИ ДЖОЗЕФА. ДЖОЗЕФ ПОЛНОСТЬЮ ПОГЛОЩЕН ПРОЕКТОМ. ПРЕДУСМОТРЕНЫ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ КОСМИЧЕСКИХ ПЕРЕХОДОВ.

“Невероятно”, - говорит Джоэл, интерпретируя эти новые данные. “От психушки до этого за несколько недель. Дела идут в гору “.

Компьютерная конференция продолжается. В какой-то момент Мюррей Турофф описывает посещение своего больного 98-летнего отца — человека, который приехал в Соединенные Штаты в 1905 году, на шаг опередив царскую полицию. Я ХОТЕЛ БЫ КАК-ТО ДОНЕСТИ До НЕГО, ЧТО ОСТАВЛЯЮ ЕГО В БОЛЬНИЦЕ, ИДУ В НОМЕР МОТЕЛЯ И ПОДКЛЮЧАЮСЬ К РОССИИ, - немного грустно сообщает ТГрофф сети. ОДНАКО ДАЖЕ В МОМЕНТЫ, КОГДА ОН БЫЛ БОЛЕЕ ТРЕЗВЫМ, ОН НИКОГДА НЕ ПОНИМАЛ, ЧТО Я ДЕЛАЮ.

После нескольких месяцев, в течение которых участники компьютерных конференций все больше знакомятся друг с другом об оборудовании, программном обеспечении и перспективе проведения конференций на двух языках, Джоэл внезапно звонит мне, встревоженный и возмущенный:

“Они сделали нам компьютерную резекцию!”

“Что? Как?”

Он объясняет: “Министерство торговли сообщило Технологическому институту Нью-Джерси [сайт мэйнфрейма, с помощью которого американские и советские ученые общались друг с другом], что это может быть незаконно. Поэтому конференция остановлена. Это безумие! Мы не нарушаем никаких законов. Я найму адвоката. Я привлеку ACLU к ответственности. Это свобода слова! Общепланетарное общение взрослых по обоюдному согласию! ”

В течение следующих нескольких недель он держит меня в курсе событий. “Похоже”. неделю или две спустя он сообщает, “что, поскольку нет никаких правил, говорящих о том, что вы можете проводить такого рода компьютерные конференции с русскими, они говорят, что мы не можем”.

Наконец, когда Джоэл тоже разговаривает по телефону, его адвокату удается дозвониться до нужного человека в Министерстве торговли. Этот человек имеет какое-то отношение к экспортным лицензиям. “Это было нереально”, - говорит Джоэл, описывая телефонный звонок. ‘Экспортируй!" - сказали мы ему. ”Мы не экспортируем ничего, кроме слов! То же самое, что вы экспортируете в книге, статье в журнале или первоклассном письме. Есть ли законы, запрещающие это?”"

Этот аргумент побеждает, и после трехнедельного перерыва Технологический институт Нью-Джерси получает письменное разрешение Министерства торговли, создавая прецедент для будущих американо-советских компьютерных связей.

В конце 1985 года Джоэл решает выйти на публику. Чтобы отпраздновать события прошлого года, он и Джозеф планируют вечеринки “Полночь в Москве” в Сан-Франциско и Москве в канун Нового года. Из-за 11-часовой разницы во времени новый год наступит в Москве, когда в Сан-Франциско наступит обеденное время.

“Теперь мы действительно запустим медленное сканирование”, - объясняет мне Джоэл. “Теперь мы устранили ошибки — больше никаких черных сосулек. Джозеф собирается пригласить своих друзей-ученых, Аркадия Райкина, великого советского комика, нескольких народных танцоров и, возможно, Евтушенко. С этой стороны у нас будет несколько равноценных людей ”.

Похоже, наконец-то состоится мероприятие, подобное тому, которое Джоэл пытался организовать в Москве, долго откладываемая кульминация саги о slow-scan. Симпатичный бизнесмен из Сан-Франциско одолжил Джоэлу свой офис, и в канун Нового года около 100 человек собираются там на фуршет. Джоэл выходит к микрофону и объясняет, что Джозеф и его друзья уже собираются с помощью slow-scan в московском кафе. Все аплодируют.

В зале становится все больше народу. Назначенный час приходит и уходит. Звонит телефон, и внезапно наступает тишина.

Джоэл поднимает трубку с громким “Алло!” Затем он морщится и говорит толпе: “Ошиблись номером”.

Несколько минут спустя с его конца зала доносится возбужденный гул. Восемь разных телевизионщиков окружают Джоэла, толкаясь в поисках места, направляя ему в лицо микрофонные дуги. Он разговаривает по телефону. Несколько минут спустя он снова берет микрофон, чтобы сказать толпе, которая к этому времени увеличилась примерно до 150 человек: ”Мы даже не можем дозвониться до международного оператора в Питтсбурге. И если мы не сможем дозвониться, то и русские не смогут. Это электронный тупик ”.

Репортеры записывают фразу в свои блокноты. Толпа аплодирует. Джоэл садится со своим компьютером Radio Shack на коленях и отправляет несколько телексов в Москву. Один за другим разные люди, которые должны были отправлять изображения с замедленным сканированием в Москву, выступают перед толпой под все более громкие аплодисменты. Поэт Майкл Макклюр читает стихотворение, “частично на английском, частично на вымышленном языке, так что проблем с переводом нет”. Он читает другое стихотворение о гравитации, “нечто универсальное для всех нас”. Кто-то другой берет микрофон, чтобы представить аудиозапись криков китов. Другой человек объявляет о видеозаписи, на которой эскимосы исполняют танец мира на льду замерзшего Берингова моря. Астронавт Расти Швейкарт рассказывает о том, что он видел землю из космоса и что это все одна планета. Звонит мэр Сан-Франциско. Джазовый певец Бобби Макферрин исполняет несколько песен. В дальнем конце зала, высокий и величественный, но притопывающий ногой в такт музыке, стоит Гленн Сиборг, Нобелевский лауреат и бывший председатель Комиссии по атомной энергии. Когда подходит его очередь выступать у микрофона, он страстно призывает к заключению договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний.

В другом конце комнаты Джоэл снова разговаривает по телефону. Он беспомощно пожимает плечами.

“Попробуй спринт!” - кричит кто-то, вызывая всеобщее веселье.

Но пресса довольна: у них хорошая еда, бесплатные напитки, лауреат Нобелевской премии, певцы, поэты, астронавты и даже живой русский, корреспондент Тасс, который весело дает интервью всем желающим. Кроме того, пресса есть друг у друга: присутствие такого количества репортеров и камер является ощутимым доказательством того, что это сертифицированное новостное мероприятие. После еще двух-трех часов распития шампанского все, кажется, забыли, что экран телевизора пуст и что никаких звонков из Москвы не поступало.

На следующий день, к моему удивлению, вечеринка попала на первую полосу Los Angeles Times: “Американо-советская новогодняя вечеринка пересекается сигналами”. “Занятый сигнал к призыву к миру”, - гласит заголовок не менее дружественной статьи в San Francisco Chronicle. “Ширмуются между сверхдержавами”, - гласит другая газета из Сан-Франциско. “Гуляки потягивали вино, закусывали закусками и говорили о мире”, - сообщает Reuters своим подписчикам по всему миру. Джоэл сначала поражен, затем восхищен: “Фантастика! Я думаю, что мы добиваемся еще большего успеха, когда нам не удается дозвониться ”.

Тем временем различные обмены продолжаются. Недавний телекс от Джозефа призывает Джоэла: ПРОДОЛЖАЙТЕ ОКАЗЫВАТЬ ДАВЛЕНИЕ ПО ВСЕМ НАПРАВЛЕНИЯМ.

Джоэл добавляет: “Знаете, в том, что мы делаем, есть только одна проблема - связать мир воедино электронными средствами. Нам по-прежнему не хватает миллиарда человек. Мне нужно найти Джозефа Голдина в Китае. У меня есть кое-какие наработки. ”